Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

Фишер разъяснил, что завершить обзор невозможно и что выделение очередного транша откладывается. Чубайс сказал, что для укрепления доверия на рынках ЦБ немедленно повысит свои процентную ставки и в ближайшее время объявит свою политику в отношении обменного курса [142] . Он согласился с Фишером, что контроль за сбором налогов необходимо сконцентрировать в одних руках и что запланированные в бюджете на 1998 год поступления в размере 353 млрд «новых» рублей недостижимы. В связи с этим он намеревался включить в проект бюджета положение о секвестре и таким образом избежать появления в следующем году новых задолженностей. Чубайс настойчиво предлагал, чтобы Совет директоров Фонда завершил обзор в январе, но Фишер считал, что это маловероятно. Однако он выразил готовность выступить с официальным заявлением в поддержку программы при условии, что в нее будут заложены реальные и достаточно решительные меры. Чубайс также предположил, что можно было бы продлить программу EFF и на период после марта 1999 года (например, до президентских выборов) и даже предусмотреть возможность соглашения о так называемом кредите предосторожности (precautionary arrangement – одобренная МВФ программа без предоставления финансирования).

По результатам обсуждения технических вопросов с Минфином и ГНС был составлен перечень необходимых фискальных мер, получивший название «план Кудрина – Фишера».

Фишер считал, что план получился серьезный и что в случае его осуществления положение с бюджетом должно улучшиться. Однако это потребует упорной работы, и первые результаты появятся не сразу. Российская сторона и даже сам Черномырдин выражали свою готовность немедленно приступить к исполнению согласованного плана. Однако подобная готовность декларировалась и в прошлом, но, как правило, либо обещания забывались, либо власти добивались лишь очень скромных результатов [143] . В личной беседе Фишер сказал Чубайсу, что ему как министру финансов необходимо будет взять реализацию плана под свой личный контроль и посвящать этому отныне гораздо больше времени.

Жалоб на то, что обзор остался незавершенным, с российской стороны в целом не было. Тем более, что Фишер был готов подтвердить Всемирному банку благоприятное мнение МВФ о новом плане действий и рекомендовать ему продолжение программы кредитования при условии, что текущее осуществление макроэкономической программы удовлетворит декабрьскую миссию МВФ. Черномырдин, правда, в какой-то момент выступил с пространным рассуждением в том смысле, что МВФ предъявляет России требования более жесткие, чем всем остальным. Фишер, однако, возразил, что преобладает как раз обратное мнение и что в любом случае отмеченные в России отклонения от согласованных параметров политики слишком велики и просто не позволяют МВФ в таких условиях продолжать выделение средств.

У Фишера во время того визита должно было быть сильное ощущение дежавю: и нерешенные проблемы, о которых шла речь, и выдвигавшиеся аргументы – все это уже было во время его визита в Москву в январе 1997 года.

И действительно, ситуация повторялась. После довольно успешных стабилизационных мер в области макроэкономики, осуществленных под руководством Чубайса в 1995 году, тоже начались сбои; тогда их, естественно, списали на подготовку к президентским выборам и их проведение. А на что в этот раз можно было списать «неэффективность» Чубайса, проявившуюся к концу 1997 года? На последствия азиатского кризиса? Вряд ли Фишер за ужином в Lobster Grill в январе догадывался, что все так повернется – всего через девять месяцев после многообещавшего прихода «команды мечты».

В беседах с российскими представителями вопрос о том, какую политику выбрать на 1998 год в отношении обменного курса, обсуждался очень подробно. Уже в октябре 1997 года настоятельно требовалось определиться в этой области, чтобы можно было заблаговременно объявить согласованную политику и тем самым успокоить рынки. Действовавший тогда валютный коридор был введен еще в июле 1995 года. В течение нескольких месяцев до этого обменный курс испытывал давление рынка в сторону укрепления рубля. Коридор должен был стабилизировать ожидания рынка относительно валютного курса и поддержать борьбу с инфляцией [144] .

По мнению сотрудников МВФ, осенью 1997 года наличие валютного коридора позволило обеспечить стабильность на валютном рынке и потому его следовало сохранить и в 1998 году. С нашей точки зрения, ни фиксированный, ни свободный плавающий курс в тогдашних российских условиях не могли обеспечить макроэкономическую стабильность. Долгосрочный взвешенный обменный курс был еще не найден, и новые существенные потрясения в экономике были по-прежнему весьма вероятны.