В конце концов Чубайс убедил Ельцина пожертвовать Березовским. Хотя, возможно, по большому счету, Чубайс тогда совершил ошибку. Став «рядовым гражданином», Березовский организовал «разоблачительный» материал в прессе с обвинениями Чубайса и его соратников в коррупции: началось так называемое «дело писателей». Стало известно, что некое швейцарское издательство заплатило Чубайсу и еще четверым лицам 450 тыс. долларов в качестве аванса за якобы несуществующую книгу [139] . Разбираться, где в этой истории правда, не входит в задачу автора. Но очевидно, что избранная Березовским тактика дала желаемый результат, по крайней мере по части мести Чубайсу. Но какой ценой!
Могли ли дела в России пойти по-другому, если бы «команда мечты» сохранила власть в своих руках хотя бы еще на несколько месяцев? Этого мы никогда не узнаем. Из-за «дела писателей» 15 ноября покинул пост заместитель руководителя президентской администрации и ближайший соратник Чубайса Максим Бойко, еще через пару дней вышел в отставку отвечавший за управление государственным имуществом Петр Мостовой, следом за ними – остальные [140] .
Чубайс удержался на своем посту, но практически чудом. К тому же, хотя он и остался первым заместителем премьер-министра, оплот реальной власти – Министерство финансов – у него отобрали: 20 ноября 1997 министром финансов был назначен председатель думского комитета по бюджету Михаил Задорнов. Кроме того, сильно пострадал политический имидж Чубайса, поскольку он в первую очередь базировался на безусловной поддержке со стороны Кремля.
Воспользовавшись случаем, враги Чубайса потеснили его везде, где смогли. У Немцова отобрали министерство топлива и энергетики (новым министром был назначен Сергей Кириенко [141] ). Задорнов, став министром, с большой осторожностью отнесся к чубайсовскому проекту бюджета. Как недавно отметил бывший министр экономики Евгений Ясин, Задорнов какое-то время продолжал действовать так, словно он был по-прежнему парламентарием, и этот его подход, видимо, объясняет сдержанность Минфина в назревавших внутри страны схватках по поводу финансовой и фискальной политики.
Кризис на российских рынках
В ноябре возникли новые непредвиденные трудности с точки зрения проекта бюджета и платежного баланса на 1998 год. В результате резкого сокращения спроса в Азии обрушились мировые цены на нефть. В сентябре цена за баррель марки Urals была 20 долларов, в конце ноября – 16 и к концу года – 15 долларов.
Реагируя на падение цен на нефть, общую нервозность на мировых финансовых рынках и снижение цен российских акций, Центральный банк 11 ноября объявил о повышении ставки рефинансирования до 28% с целью предотвращения спекулятивных атак на рубль (одновременно повышались нормативы резервирования по привлекаемым банками средствам в иностранной валюте и ставки по ломбардным кредитам). Дубинин заявил, что временное повышение ставки в сочетании с запланированной на следующий год более гибкой политикой обменного курса позволит поддержать доверие инвесторов к России в условиях начавшегося кризиса на мировых финансовых рынках и сориентировать участников рынка на «разумное поведение». 10 ноября на совместной с Чубайсом пресс-конференции Дубинин подчеркнул: «Мы стимулируем таким образом приток средств в ценные бумаги и исключаем всякие доходы от валютных спекуляций».
Эффективному проведению кредитно-денежной политики, судя по всему, серьезно мешало политическое давление со стороны банков. Сразу после заявлений ЦБ действительно отмечалось некоторое ужесточение политики, но затем уже к концу ноября она опять была ослаблена. Банки лоббировали свои интересы крайне интенсивно, в первую очередь используя своих высокопоставленных сторонников в президентской администрации. Они утверждали, что ухудшение условий на фондовом рынке и без того уже привело к снижению стоимости активов, используемых для обеспечения иностранных кредитов, и что любое дальнейшее ужесточение кредитно-денежной политики спровоцирует в дополнение к этому серьезные потери по их пакетам ГКО.
На Дубинина оказывали сильнейшее давление из Кремля, принуждая его пойти навстречу требованиям банкиров. Он сам считал, что крайне важно было продолжать жесткую монетарную политику и поддерживать обменный курс на стабильном уровне, но, похоже, у него не было иного выбора, кроме как соглашаться. В противном случае ему пришлось бы подать в отставку, а это имело бы катастрофические последствия для доверия на рынках. Тем временем снижение доходности казначейских облигаций способствовало сокращению валютного запаса (а может быть, и было его причиной), давление на рубль не ослабевало, а объявление о сохранении валютного коридора в ближайшие три года не произвело видимого эффекта на степень доверия со стороны рынка.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу