Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

8 октября состоялась встреча с Лившицем. Он также высказал озабоченность в связи с налоговыми зачетами, которые, с его точки зрения, создавали простор для коррупции. Поскольку их связывали с его именем, он был только рад их предстоящей отмене. Но в то же время, как и указывал Кудрин, Лившиц не возражал против использования «обратных» денежных зачетов, которым он все равно не видел альтернативы [135] .

28 октября 1997 года вошло в российскую историю как «черный вторник». Вслед за спадом в Нью-Йорке и в Гонконге упал на 20% и российский фондовый рынок. И трейдеры, и ЦБ РФ подчеркивали, что причиной тому не были какие-то сугубо российские факторы. ЦБ воздержался от интервенции на валютной бирже, но закупил ГКО примерно на 1 трлн неденоминированных рублей (Алексашенко был на конференции «Московских новостей» в Берлине, но после телефонного разговора с Потемкиным вынужден был срочно вернуться в Москву). Предотвратить рост доходности, тем не менее, не удалось, и по сравнению с предыдущим днем (19%) она увеличилась в среднем на 6 процентных пунктов. А на следующий день российский рынок скорректировался, и доходность ГКО опустилась опять до 20%.

Участники рынка высказывали все больше сомнений относительно перспектив в России, и, чтобы лучше оценить критичность ситуации, был запланирован приезд Фишера в Москву. Фишер хотел сам разобраться, как лучше всего восстановить исполнение программы в полном объеме, и затем решить, как обозначить Всемирному банку перспективы в плане продолжения кредитования с его стороны [136] . Изначально предполагалось, что Фишер прилетит в Москву сразу после отъезда миссии 1 ноября, но в самый последний момент из-за кризиса в Корее он был вынужден отложить поездку (Камдессю находился в Сеуле, а кто-то из них двоих в кризисной ситуации должен был присутствовать в Вашингтоне обязательно).

В Москве тем временем от былого беспечного настроения не осталось и следа. 5 ноября позвонил обеспокоенный Алексашенко и сказал, что за прошедшую неделю ЦБ потратил из своего резерва на интервенции 1,5 млрд долларов. Он сказал, что, судя по его контактам с иностранными банками и управляющими фондов, отток капиталов нерезидентов будет продолжаться, и в первую очередь это касалось бразильских и корейских инвесторов [137] . По некоторым оценкам, чистый отток капиталов нерезидентов мог к концу декабря достигнуть 4 – 6 млрд долларов.

Мы обсудили шаги, которые можно было бы предпринять. В частности, если бы сильное давление сохранилось, следовало, видимо, обеспечить управляемое, но в то же время ускоренное удешевление рубля. Алексашенко, однако, был убежден, что быстрое удешевление даст обратный эффект, поскольку российские инвесторы воспримут его как признак слабости рубля и в результате проблема оттока капитала только усугубится. Я посоветовал ему ужесточить контроль за наличностью и поднять ставки ЦБ как минимум пропорционально рыночным.

В те дни уже было видно, насколько все-таки Чубайс поспешил, предложив в Гонконге иностранным инвесторам Россию в качестве «тихой гавани» для их капиталов.

Казалось, что пришел в действие закон Мерфи: если положение может стать еще хуже – так и будет. При том, что на рынках сказывались последствия азиатского кризиса, а доверие к правительству было и без того очень хрупким, только политического кризиса нам тогда и не хватало.

Тем не менее именно полномасштабный политический кризис и случился. Проиграв летом на приватизационных торгах по «Связьинвесту», разъяренный Березовский не переставал интриговать, и теперь все наконец выплеснулось наружу. Те события подробно описала в своей книге Кристина Фрилэнд [138] . Чубайс и Немцов считали, что продажа крупного пакета акций государственного телекоммуникационного гиганта по рыночной цене стала первым справедливым аукционом в истории российской приватизации и положила конец начавшимся в 1995 году печально знаменитым залоговым аукционам. Но у проигравших торги была иная точка зрения.

Фрилэнд, видимо, правильно считает, что Березовский задался целью отомстить Чубайсу. Ведь он был уверен, что результат торгов заранее определен в его пользу, а Чубайс якобы «надул» его и обеспечил победу ОНЭКСИМбанку Потанина. Сразу же после того, как в июле сообщили результаты торгов, в прессе разразилась настоящая война. Обе стороны имели в своем распоряжении ведущие газеты и телеканалы, и журналисты принялись что есть мочи поливать конкурентов грязью.