Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

А самый позорный случай откровенной лжи на моей памяти был спровоцирован тогда уже мало кому известной «Литературной газетой». В ноябре 1999 года она напечатала статью, автор которой, ссылаясь на некий анонимный источник в Кремле, обвинил Камдессю лично в получении крупной взятки за выделенное России финансирование. В Кремле, естественно, это обвинение решительно опровергли, заверили, что никто ничего подобного сказать не мог, и принесли свои извинения за случившееся, а газета напечатал опровержение. И тем не менее, невзирая на все это, вполне уважаемая итальянская газета Corriere della Sera перепечатала материал без изменений и, конечно, даже не упомянула о его официальном опровержении.

До сих пор речь шла о причинах и непосредственных последствиях финансового кризиса 1998 года. Теперь настало время оценить его более долгосрочный эффект и поразмышлять, может ли нечто подобное случиться вновь. Попытаюсь оценить в широком смысле и роль МВФ. Наконец, после кавказской войны августа 2008-го мне представляется более важным, чем когда-либо прежде, рассмотреть ситуацию в исторической перспективе.

Со времени кризиса 1998 года Россия, вне всяких сомнений, изменилась коренным образом. Сегодня ее экономика успешно развивается, и в политическом плане она крепко стоит на ногах. Объясняют эти неожиданные российские успехи по-разному. Можно, например, задаться вопросом о том, какую роль сыграл Владимир Путин – человек, который на протяжении всего десятилетия был либо премьер-министром, либо президентом страны.

Андерс Аслунд в своей книге утверждает, что нынешние экономические достижения стали возможны благодаря дерегулированию, приватизации, финансовой стабилизации и другим экономическим реформам, которые к концу 1990-х достигли необходимой критической массы. Он пишет, что в историческом плане поразительно, как всего за семь лет в России была выстроена динамичная рыночная экономика. В некотором смысле России нужно было пройти через горнило финансового краха 1998 года, чтобы осознать значимость ответственной налогово-бюджетной политики. Аслунд считает, что Путин не генерировал нынешний успех российской экономики, а получил его в наследство и стал его попечителем. Причем высокие мировые цены на нефть немало облегчили ему задачу [273] .

В главе 2 говорилось о том, как Борис Ельцин вынужден был постоянно идти на компромиссы, чтобы удержать в своей власти то немногое, что еще оставалось ему подконтрольно, удержать страну от экономического и социального краха. Ему пришлось предоставить широкие полномочия региональным лидерам, хотя те нередко исполняли волю коммунистической оппозиции. В ряде случаев Ельцин шел на поводу у деловых кругов, поскольку остро нуждался в их финансовой помощи и в поддержке принадлежавших им медийных империй. Путину удалось в значительной степени вернуть Кремлю утраченную в тот период исполнительную власть. Он превратил ее в самый сильный элемент российской государственной системы, хотя одновременно вроде бы ущемил независимость законодательной и судебной ветвей власти, а также и СМИ.

Во время первого срока на посту президента очевидного и большого успеха Путин добился в экономике. Она росла быстрыми темпами, страна постепенно погашала свои внешние долги, на смену бегству капитала пришел устойчивый приток частных инвестиций, принимались меры по искоренению бедности и безработицы. И Путин не просто унаследовал уже начавшие работать и давать эффект реформы; он активно развил некоторые из них, в том числе коренным образом обновив Налоговый кодекс (с его единой 13-процентной ставкой подоходного налога), обеспечив принятие Земельного кодекса и проявив осторожный и последовательный подход при формировании бюджета.

Влияние олигархов серьезно уменьшилось уже начиная с 2000 – 2001 годов [274] . Целью новой администрации было ограничение их независимости и лишение их политического ресурса, которыми они располагали в 1990-е [275] , хотя методы достижения этого, видимо, вырабатывались по ходу развития событий. К тем, кто не адаптировался к новым правилам игры, применялась сила. Общий фон определился с эмиграцией Гусинского и Березовского. Большинство остальных олигархов входили в состав нового бюро правления РСПП – этот механизм, как казалось, должен был изменились методы, которыми они действовали. Теперь им предоставлялась возможность коллективного, прозрачного и системного лоббирования в пользу тех или иных изменений в экономической политике. В элите утвердилась новая иерархия. Лидеры государства теперь играли ведущую роль, а крупный бизнес – роль младшего партнера [276] .