Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

В августе 1999 года авторитетная New York Times спровоцировала скандал по поводу Bank of New York, который особенно сильно задел администрацию президента Клинтона. Вслед за отставкой Роберта Рубина на должность министра финансов Клинтон назначил Лоуренса Саммерса. В самом министерстве опасались, что на предстоявших в сентябре слушаниях в Конгрессе его кандидатуру могли не утвердить именно из-за вопросов, связанных с Россией. Поэтому там выработали ряд предназначенных для Москвы условий, сославшись на которые Саммерс смог бы продемонстрировать конгрессменам, что их тревога по поводу «нарушений» в России полностью учтена. Во время слушаний Россию не удостоили особого внимания, хотя несколько трудных вопросов Саммерсу все же задали. В ответ он ознакомил конгрессменов с этими условиями и заверил их, что будет настаивать на включении этих требований в программу и что до тех пор, пока это не случится, США не поддержат выделение России следующего транша кредита МВФ [224] . В конце сентября на встрече министров финансов «Большой семерки» американцы официально внесли эти условия на рассмотрение и потребовали, чтобы российская сторона согласилась с их включением в перечень обязательных условий, ранее согласованных с МВФ в рамках экономической программы. По этому поводу случился нелицеприятный разговор сначала внутри самого МВФ и «Большой семерки», а затем, естественно, и с российской стороной.

В конечном итоге 25 сентября 1999 года российская делегация, прибывшая в Вашингтон на ежегодную сессию МВФ, вопреки своей воле пошла на чрезвычайное дополнение условий программы. МВФ пришлось использовать в качестве аргумента тот довод, что новые условия являются логическим продолжением мер, которые Россия и так обязалась принять до конца сентября. Очевидно, однако, что после столь грубого вмешательства ведущих акционеров МВФ в дело соблюдения условий кредитования в рамках уже действующего соглашения репутация фонда как сугубо технического института оказалась сильно подорвана. Хотя с точки зрения россиян ничего экстраординарного не случилось: лишь подтвердилось то, что они всегда и подозревали, а именно – что МВФ всего-навсего политический инструмент в руках его главных акционеров.

Все перечисленные факторы, несомненно, сыграли каждый свою роль в формировании нового отношения к взаимодействию МВФ с Россией. Но все-таки самым сильным и последним ударом стала реакция на Западе на вторую чеченскую войну.

События «второй чеченской» хорошо известны. В конце августа отряды чеченских боевиков вошли в Дагестан. Сразу вслед за этим, начиная с 9 сентября, произошла серия взрывов в жилых домах в Москве и в нескольких других городах. Ответом стала крупномасштабная операция, призванная восстановить контроль России над Чечней, причем, судя по всему, невзирая на людские и материальные потери.

Как минимум вплоть до трагических событий, разыгравшихся 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке, СМИ в подавляющем большинстве публиковали только возмущенные материалы о «жестокости и бесчеловечности» российских военных. Западное общественное мнение было в ужасе. Политические лидеры на Западе, в первую очередь во Франции и в других европейских странах, ужесточили свою критику вообще всей политики России, и в сфере экономики в том числе.

В конце ноября на переговорах с миссией Беланже было достигнуто соглашение, благодаря которому становилось возможным выделение следующего транша. Как бы то ни было, Россия выполнила поставленные перед ней требования: последний необходимый отчет об аудите, проведенном PricewaterhouseCoopers, был представлен 13 октября, а 26 октября Дума в первом чтении одобрила проект бюджета на 2000 год. А самое главное – достигнутое соглашение stand-by более или менее соответствовало тому заданию, которое перед отъездом миссии на переговоры в Россию утвердило для нее руководство МВФ. Беланже доложил ему об успешном завершении переговоров, когда американцы собирались отмечать День благодарения.

Дальше случилось непредвиденное. 27 ноября Камдессю выступил с комментарием, в котором вроде бы привязал завершение надзора к ситуации в Чечне [225] . Российские власти запросили разъяснений. Тогдашний представитель президента по связям с «Большой семеркой» Александр Лившиц вылетел в Вашингтон, где 3 декабря встретился с Камдессю (Фишер впоследствии говорил, что директор-распорядитель проявил на ней завидное хладнокоровие). Камдессю отметил, что условия для рассмотрения отчета на Совете директоров и выпроса об очередном транше неудовлетворительные, и посоветовал российским властям не политизировать ситуацию. На следующий день он выступил с публичным заявлением касательно неисполнения обязательных условий. Их список в буквальном прочтении выглядел вполне резонным, но на самом деле представлял собой едва ли что-нибудь большее, чем попытку обеспечить себе алиби, и вряд ли соответствовал нормальной практике МВФ.