Джон Арден - Тихая пристань

Летузель.А при чем тут это? Не отвлекайся.

Киснет.Мы играем. У нас уговор. Ты должна ответить. Ну, ладно. Сам скажу. Его никогда и не было. Всю жизнь ты просидела в старых девах на маленьком участке около железной дороги, а когда эти крысы провели национализацию, тебе ничего не оставалось, как отдаться в лапы Эхинокука.

Эльфик.Как всем нам.

Киснет.Бедняги. Бедные старички. Единственное ваше надежное достояние улетучилось за одну ночь, а если кто делал ставки посмелее…

Летузель.…те прогорали. Мне просто не везло, я тут ни при чем. И нечего смеяться надо мною!

Эльфик.По-моему, если она хочет называться миссис Летузель, это ее право. Раз ей так больше нравится. Просто форма вежливого обращения. Вам этого не понять, мистер Киснет.

Киснет.Ладно, чего там… По-моему, все ясно. Имеется ли среди нас хоть один человек, которому еще есть какой-то смысл желать омоложения?

Летузель.Уговор, уговор: а ты сам?

Киснет.Я думал, все знают: я отвергнут.

Летузель.А-а, ну конечно. И ты этому очень рад, гнусный могильщик. Настроил нас против нас же самих, так что нам поперек горла стало все пережитое. И доволен, да? Твоя взяла. Радуешься, словно опять мамину грудь теребишь. Ах, господи ты боже мой, наконец-то вы, мистер Киснет, получили власть!

Киснет.Уговор, уговор – признаю, это так.

Летузель.Вот и нет! Вовсе не так. Никакой у вас нет власти. Думаете – оттого что вы тявкаете и скалитесь и путаетесь у нас под ногами, значит, вы нас уговорили и мы все останемся в ваших годах, чтобы умереть за компанию с вами? Может, и умрем. Но не ради вас. Ну, хорошо, мы выслушали ваши речи, они подействовали. Да, мы унижены. Вы внушили нам страх. Перед вами жалкие черви. Дряхлые. Умирать не хотим, Да и жить дальше нет особенного желания. Вы только посмотрите на нас! Кому это нужно?

Киснет.Да вроде – никому, хотя не знаю, к чему вы гнете.

Летузель.Разумеется, никому. Даже самому доктору наплевать. Даже ему, как бы мы его ни называли – наш боженька, жрец, главный врачеватель, великий хранитель тайн…

(Поет.)

Вот оно, наше бессмертие, он его нам дарует, а мы его покорнейше возвращаем. Он – неоспоримый судья и опекун наших благ. Всего, что надежно, покойно, удобно. А кто-то говорил, что в прошлую субботу из-за него проиграли матч…

Горлопэн.Да… это правда…

Летузель.Будто на него понадеялись, а он пропустил мяч… Вернулся злой, ругался. Я знаю, сама слышала. Он всех подвел и извинялся, – говорю вам, я слышала!

Горлопэн.Совершенно верно. Я тоже слышал.

Летузель.Эхинокук – и извинялся! Униженно так просил прощения у капитана команды… Но все-таки, неразумные вы дети, мы все для него – дрянь, букашки. Он помыкает нами: «Извивайтесь, черви, извивайтесь!» – и думает, что нам ничего не осталось, как подчиняться!

Эльфик.Я не червь. Не червь! Меня зовут Генри Эльфик, я хожу на ногах.

Горлопэн.На двух ногах. И на каждой по пять пальцев. Вот две руки. И тут тоже десять пальцев. Ребра. Плечи. Спина. Спина… Может быть, моя спина и гнется, но она – моя!

Гнилль.Мистер Киснет!

Киснет.А как же Библия? Бог сказал, я помню, Бог оказал змию: «За то, что ты сделал это…»

Гнилль.Мистер Киснет!

Киснет.«…проклят ты перед всеми скотами и перед всеми зверями полевыми. Ты будешь ходить на чреве твоем и будешь есть прах…»

Гнилль.Мистер Киснет!

Киснет.«…во все дни жизни твоей. За то, что ты сделал это». Вот что вам на роду написано. А вы – «спина, спина»…

Гнилль.Мистер Киснет! Пожалуйста. Прошу вас. Что доктор хочет с нами сделать? Вы так и не сказали.

Киснет.«За то, что ты сделал это». А что сделал? Состарился, только я всего. А доктор… ах, доктор? Он собирается дать нам лекарство, моя милая, которое нас всех омолодит. Ничего особенного. Удовольствие маленькое, не стоит волноваться.