Мэтт Золлер Сайтц - The Wes Anderson Collection. Беседы с Уэсом Андерсоном о его фильмах. От «Бутылочной ракеты» до «Королевства полной луны»

Ты прав. Думаю, зачастую то, что в итоге играет важную роль в фильме, или то, о чем он в действительности рассказывает, оказывается совсем не тем, на чем ты фокусировался. Ты думаешь о том, что должен сказать конкретный персонаж, что он хочет получить или услышать от другого персонажа, что они чувствуют по этому поводу, что случится дальше, понимаешь? И как все другое в жизни, литературе или режиссуре, ты на самом деле не контролируешь значение всего этого. Интуиция подсказывает мне, что лучше не пытаться контролировать, лучше, когда все происходит само собой, как в жизни. Я предпочитаю, чтобы смысл фильма произрастал из жизни, а не чтобы фильм повествовал об определенной теме или рассказывал о какой-то теории.

Очень интересно. Потому что, я уверен, существует мнение, что ты – человек, всегда следующий строгому плану. Но в каждой нашей беседе ты опровергаешь эту идею. У тебя есть сценарий, но все остальное может меняться. Я не хочу сказать, что ты вообще не знаешь, что делаешь, или сознательно стараешься не думать о том, что хочешь выразить фильмом.

Безусловно, это правда. Обычно я не вношу изменений в сценарий, я не люблю, когда в нем остается недосказанность. И обычно мы склонны делать именно то, что прописано в сценарии.

Под недосказанностью ты имеешь в виду сюжет, диалоги и тому подобное? Не смысл?

Не смысл. Я не снимаю сцены, в которых говорится: «Таксист указывает ему направление». Я не прописываю в сценарии вещи вроде: «Какое-то время он говорит по телефону-автомату, а затем кладет трубку». Мы прописываем все реплики, я планирую кадры. Некоторые я продумываю во время работы над сценарием. Другие – уже во время съемок. У меня обычно есть очень расплывчатый, но определенный план, как снимать фильм, но темы, смысл?.. Я не хотел бы задавать такие вопросы даже самому себе. К тому же «Поезд на Дарджилинг» совершенно точно стал частью системы кинопроизводства, которая заключается в принятии всего, что идет вразрез с нашими планами, – мы стараемся не бороться, а принимать это как должное.

Можешь привести пример?

Ну, например, для одной из сцен нам нужен был дом, хижина. Мы заплатили людям, чтобы они построили ее для нас. И они построили грязную хижину с соломенной крышей, как все другие дома вокруг. Но когда мы приехали снимать, она оказалась покрашенной в голубой и розовый цвета и украшена цветами. Наша хижина сильно отличалась от других. И наши строители сказали: «Мы украсили ее». А мы ответили: «Отлично, хорошая хижина». Мы не смогли сказать им, что нам нужно было совсем другое, потому что мы уже потеряли время. К тому же у них так принято, понимаешь? Цветы были великолепны. А наш поезд разрисовывали сотни людей – они рисовали слонов и другие вещи. Знаешь, ни одной из идей насчет поезда не было в первоначальном плане. У нас был базовый план, но он изменился и стал даже лучше, просто потому что они рисовали, что хотели.

Есть какие-нибудь случаи, похожие на тот анекдот с бейсбольным полем из «Академии Рашмор», когда у тебя было четкое представление о том, что ты хочешь сделать, но уже на съемочной площадке понял, что придется делать нечто совершенно другое?

Большая часть фильма проходит в небольшом купе. И это как раз то, что мы тщательно контролировали. Оно же двигалось, и нам пришлось разобраться, как снимать, если поезд останавливался или менял направление. Мы придумали универсальную систему съемок в поезде. Кроме того, у нас было два одинаковых купе в двух разных вагонах – с одной и с другой стороны.

Чтобы вы могли снимать с обратного угла?

Чтобы продолжать снимать без заминок. Надо сказать, что мы очень быстро с этим разобрались. Мы просто выдвинули стену и сложили ее.

Но когда поезд останавливался и снимали снаружи, мы гораздо меньше контролировали происходящее, и было несколько забавных случаев. Например, мы хотели снимать на песчаной дюне и пошли исследовать ее. Когда мы пошли по ней, поняли, что нам очень трудно подниматься, и ноги увязли в песке настолько, что оказались полностью покрыты колючками. Довольно больно. Это была очень красивая дюна, но мы с трудом могли снимать на ней. Там не было никакой дороги. Всем пришлось бы идти по колено в песке. Как бы мы установили камеру, когда сами едва стояли на ногах? Когда мы с Джейсоном начали спускаться, увидели, как Роман просто спрыгнул с дюны и съехал вниз, как будто на лыжах или что-то в этом роде. Увидев это, мы поняли, что просто обязаны снимать сцену именно там, потому что все должны увидеть, как герои делают это движение. И я очень доволен тем, как вышла сцена, – они очень классно скатываются с холма. Когда пришло время снимать, рядом появились верблюды, которые несли оборудование, и сцена как будто развернулась перед нами.