Брайан Крэнстон - Жизнь в ролях

В итоге нам, актерам, пришлось уступить. Сцена была переснята. Она получилась неплохой, но, на мой взгляд, все же несколько слабее, чем в нашем варианте. Что ж, ничего не поделаешь. Возможно, я придаю слишком много значения таким вещам, но они имеют свойство накапливаться. Да и вообще, я уверен: конечный результат получается лучше, когда руководство понимает, что каждый вносит в него свою важную лепту. Увы, в этом случае такой подход отсутствовал. Мне это не понравилось, но я примирился с этим – надо было двигаться дальше.

Затем это случилось еще раз. Хэнк, зять моего героя, работавший в управлении по борьбе с наркотиками (его сыграл Дин Норрис), оказался в больнице с пулевыми ранениями. Выяснилось, что его страховка не покрывает дорогостоящую физиотерапию, которая была ему необходима. Врачи сказали, что без нее Хэнк может остаться паралитиком. Я сижу в комнате для посетителей вместе со Скайлер и ее сестрой Мари, женой Хэнка (ее сыграла Бетси Брандт). Скайлер говорит, обращаясь к Мари:

– У Уолта есть деньги, чтобы оплатить медицинские счета Хэнка.

Уолту кажется, что вот сейчас его жена расскажет сестре все. О господи . На лице моего героя появляется выражение паники. Но затем, к его изумлению и радости, Скайлер вдруг выдает прекрасно продуманную версию по поводу того, откуда у нее с мужем взялись десятки тысяч долларов, нужные для того, чтобы заплатить за лечение.

– Я сама не до конца поняла, какое воздействие оказал на Уолта поставленный ему диагноз, – сказала Скайлер, утирая слезы. – Понимаешь, Мари, дело не только в том, что он неизлечимо болен и ему грозит неминуемая смерть. Он вдруг осознал, что не сможет ничего оставить своей семье. Совсем ничего. И он начал играть в азартные игры, Мари. Оказалось, что у него это очень хорошо получается. И, конечно, ему здорово повезло. В общем, он выиграл много денег. Их хватило на оплату его лечения. Мы неожиданно разбогатели.

Сценаристы уделили этой сцене много внимания, не поленившись прописать оттенки эмоций всех троих – Скайлер, Мари и Уолта. Первой реакцией моего героя на слова Скайлер была тревога, затем шок. В конце концов он ощущает гордость за то, что его супруга, оказывается, готова на многое, чтобы его прикрыть. Он видит жену в совершенно новом свете… и ему нравится то, как она себя повела. Мари заливается слезами благодарности, в то же время изумляясь тому, что робкий и тихий Уолтер сумел выиграть огромные деньги. Скайлер тоже не может сдержать слез – последние месяцы были для нее сплошным стрессом. Излагая Мари только что придуманную версию, Скайлер все еще не может привыкнуть к кажущейся ей невероятной правде: ее муж стал наркодельцом. Он разом словно бы превратился для нее в незнакомца.

Поначалу режиссер, Майкл Словис, решил снять все так, как было прописано в сценарии. Нас троих усадили на банкетку – Скайлер посередине, Мари и Уолтера по обе стороны от нее. Получилось не слишком удачно: обращаясь то к Мари, то ко мне, Скайлер была вынуждена все время вертеть головой вправо-влево, словно она наблюдала за игрой в теннис. Я не мог поймать ее взгляд, чтобы точно отреагировать на ее ложь и передать зрителю свои первые эмоции – испуг и изумление. Мари же, чтобы посмотреть на меня, приходилось наклоняться вперед, поскольку меня закрывала от нее Скайлер. В итоге мы пришли к выводу, что вариант, прописанный сценаристами, не годится.

Тогда Майкл пересадил Скайлер на другую банкетку, стоящую напротив той, на которой расположилась Мари. Я же занял позицию на стуле, который установили между сестрами. В итоге образовался треугольник. Благодаря этому я мог видеть лицо Скайлер и, слушая ее, поддерживать с ней зрительный контакт. Мало того, со своей позиции я мог на мониторе видеть реакцию Мари. Та, в свою очередь, могла без всяких усилий заглянуть в лицо мне.

– Азартные игры? – переспросила Мари, весьма правдоподобно передавая удивление.

Я красноречиво пожал плечами, что на языке жестов должно было означать: Ну да. Так уж вышло.

В общем, как только мы расселись по-другому, сцена сразу стала по-настоящему достоверной. Мы, актеры, ушли на перерыв, давая возможность техникам подготовить все необходимое для продолжения съемок.

Прошел час, но никто почему-то не приглашал нас обратно. Не понимая, что могло вызвать такую задержку – ведь свет в коридоре больницы уже был установлен, – я стал разыскивать ассистентку режиссера и нашел ее на улице. Когда я спросил, кого или чего мы ждем, она указала на телефон, который прижимала к уху.