Марина Феттер - Озеро Эль-явр

Он широким шагом направился к своему внедорожнику, сел за руль и завел двигатель. Тем временем Хильда собрала добычу в пакет и засунула в карман Мареку, на что тот невозмутимо заметил:

– Не понимаю, пани Хильда, на что тебе этот хлам из потустороннего мира…

– Это не хлам, Марек, это доказательства существования Водопада Ведьм. Может быть, я там когда-нибудь побываю, в том мире, – и Хильда мечтательно оглядела пляж, дюны, прибрежный лес, море, а перед ее внутренним взором возник Водопад Перерождений, далекие снежные горы, озеро и огромные валуны, на которые обрушивалась тугая тяжелая струя воды. И женщина, падающая в стремительный поток, потому что она устала быть ведьмой…

Глава 6

Кто такие Смотрители

Когда все формальности с регистрацией билета, таможенным и паспортным контролем были позади, Хильда уселась в кресло около иллюминатора, заранее пристегнула ремень и закрыла глаза. Она летела в Осло. «Ну и ладно… Потом пойму, что же мне там понадобилось и почему меня так тянет в это место», – подумала Хильда и просто заснула. А когда проснулась, самолет уже шел на посадку в аэропорту Гардермуэн.

С того дня, когда профессор Вильфранд показал ей и Мареку Водопад Ведьм и рассказал о команде Смотрителей, Хильда буквально заболела «всей этой чертовщиной и запредельной чушью», как выражался Марек.

Она устала спорить с ним и объяснять, что никакая это не «не чушь и не чертовщина», а просто другая, не наша реальность. Как и объяснял профессор Вильфранд в той памятной лекции. Но как-то связанная с ней, Хильдой, еще непонятными ей связями. И ей обязательно надо попасть на это озеро в Норвегии, увидеть водопад и что-то понять.

А Марек не понимал ее, ему не было дела до другой реальности, его реальность была всегда рядом с ним – со своими переменчивыми глазищами, гривой рыжеватых волос, гибким телом и восторженной душой. За три года их бездумного товарищеского романа с веселым сексом и постоянным соперничеством в учебе он привык опекать Хильду и решать за нее невеликие житейские проблемы.

И вот она взбунтовалась. И пан Марек ничего не мог поделать, он только солидно и смешно хмурил брови, жевал свою трубку и разводил руками. Больше всего ему не нравилось поведение профессора Вильфранда. Как это принято в их среде, они называли друг друга по имени после совместной поездки на мыс Колка, но с сохранением уважительного «вы».

Не то было с Хильдой. Она, конечно, не нарушала правил хорошего тона и тоже говорила: «Вы, Артур…» – а профессор вел себя иначе. Не часто, но очень заметно коричневый сумрак в его глазах таял, в них появлялся переливчатый медовый оттенок, и тогда он говорил Хильде – «ты»… Хильда внешне никак не реагировала, но ревнивый глаз и слух пана Марека ощущали угрозу своей собственности.

Тот вечер после поездки на мыс они действительно провели в Старом городе. Хильда безошибочно вела их по узким кривым улочкам с выпуклым блестящим булыжником под ногами. Марек точно знал, что никакого кафе нет в этой части Старого города, но Хильда упрямо шла впереди, пока за поворотом улицы Пивоваров, около Шведских ворот не мелькнула вывеска «Домашние сладости Дзидры». Там они и остановились – Марек, нахмурив брови, профессор Вильфранд со скрытой улыбкой в уголках губ.

Внутренний дворик кафе оказался маленьким, зажатым между стенами средневековых домов. Коричневые косые балки, узкие немногочисленные окна и крошечное пространство бывшей булыжной мостовой. Стены до самых крыш заросли диким виноградом. Сейчас, в сентябре, его листья уже полыхали жаркими оттенками красного и желтого, как будто торопились отдать недолгий огонь летнего солнца прохладному осеннему городу. Около единственного столика под навесом, стояли три кресла.

Пока девушка в длинном платье и чепчике с оборками накрывала на стол, они успели обменяться университетскими сплетнями, поговорили о сетевых играх и талантливых студентах. Просто болтали, как старые приятели.

Привычная холодность и нелюдимость профессора Вильфранда куда-то исчезли, глаза его посветлели, и вообще он преобразился. Артур легко и весело рассказывал короткие истории из своей студенческой жизни, но было непонятно, где же он учился и в какие времена-то про студентов Университета Саламанки, то об учениках Смеющегося Будды Ци-Цы, наимудрейшего из монахов своего времени.

Хильда хохотала, не забывая уминать колбаски, поджаренные на решетке, а Марек, отложив свою трубку, свирепо расправлялся с куском бараньей ляжки. Волнения, пережитые на мысу, требовали пополнения энергии.