Марина Колесова: Дневник эльфийки

Я сидела перед небольшим зеркалом в маленькой каморке под лестницей, где хранились веники, и корчила сама себе рожи. А что скажите, можно делать еще шестнадцатилетней девчонке, смотрясь в зеркало, если рот у нее до ушей, глаза маленькие и невыразительные, нос чересчур длинен, кожа сухая и шершавая, а волосы жесткие и топорщатся так, что кажутся вечно растрепанными. Я наморщила нос и приподняла губы, обнажив ряд ровных и ослепительно-белых зубов. Вот только зубы у меня красивые… ну может, еще и уши.

Я повернулась в профиль и откинула прядь темных волос. Обычные такие уши, высокие, заостренные, одним словом такие же, как у всех, ничуть не лучше, но, правда и не хуже… не то, что рот. Я опять скривилась, растянув свои губы в кривой улыбке. Интересно знать, кто же из родителей наградил меня таким ртом…

Родителей я не помнила, они умерли, когда я была еще ребенком. Вернее умер мой отец, бывший тогда правителем Хламии, а вот о матери ходили самые противоречивые слухи, то ли сбежала она после смерти моего отца, опасаясь, что ее убьют в начавшейся после его смерти борьбе за власть, то ли действительно убили ее в это время. Одним словом она — исчезла. Ее долго искал брат моего отца, одолевший в борьбе за трон всех своих противников и ставший правителем, а может, делал вид что искал… но в любом случае мой дядя не нашел ни ее, ни ее труп. О моей матери вообще много что болтали. Говорили, что она была самой феей лунного света… Только вряд ли она была феей. Ведь если бы она была бы действительно феей, разве была бы я такой уродиной и разве бросила бы она меня здесь со столь злобными и ненавидящими меня родственничками? Я показала язык своему отражению, пробормотав: «бе-бе-бе». Я знала, что не прикончили они меня только потому, что оракул предсказал процветание Хламии лишь, если я умру естественной смертью. И именно поэтому мой порфироносный дядюшка, да и тетушка тоже, хоть и прилагают все силы, чтобы сделать мою жизнь абсолютно невыносимой, усиленно делают вид, что опекают меня, не уставая всем при этом повторять, что я за их заботу плачу им "черной неблагодарностью" и позорю весь их род, демонстрируя непослушание, лень, нежелание учиться и вообще слабоумие. Как же я их ненавижу. Давно бы сбежала, если б только знала куда…

— Лия! — раздалось в коридоре, — Куда ты запропастилась, мерзкая девчонка? Вот погоди, найду, ты у меня получишь! Я отучу тебя сбегать и прятаться! Лия, лучше сама выходи! Иначе так тебя выдеру — неделю не встанешь. Выходи сейчас же!

Это мой воспитатель и по совместительству учитель — старый Дарт разоряется. Как же, выйду… Пусть даже не надеется. Можно подумать, я настолько бестолкова, чтобы выйти и мало того, что получить нагоняй и выслушать нудную лекцию о своем недопустимом поведении, так еще после этого учить эти языкосломные заклинания… Помешался он прям на них. По-моему, это он специально меня учить их заставляет, чтоб иметь лишний повод наказать… хотя у него и без этого фантазии к чему придраться хватает. "Не так стоишь, не так смотришь, не так отвечаешь…" и еще куча всякого "не так".

— Ага, вот ты где! — дверка каморки неожиданно распахивается, хоть я и сижу тихо, как мышка, и Дарт, схватив за шиворот, выволакивает меня в коридор, награждая при этом парой увесистых затрещин, — Ох, и задам я тебе сегодня, мерзавка!

— Отпусти меня! — я пытаюсь вырваться и кусаю его за руку.

Он вскрикивает и разжимает руку, чем я тут же пользуюсь и отскакиваю на безопасное расстояние, гордо заявив при этом:

— Не смей так со мной обращаться, я — принцесса!

Мысли о высокородных родителях явно настроили меня на осознание чувства собственного достоинства, которое Дарт тут же не преминул развеять в прах.

— Уж лучше б ты молчала! Какая ты принцесса? — потирая укушенную руку, раздраженно проговорил он, — Ни такта, ни обаяния, ни ума, ни умения вести себя с достоинством… про внешность я уж вообще молчу… ты недоразумение какое-то, ошибка природы, а не принцесса. Ты даже выглядишь хуже любого лесного бродяги — постоянно измазанная в чем-то, лохматая, все на тебе рвется… Мне вечно из-за тебя попадает, несчастье ты мое ходячее… Все, подойди ко мне и встань на колени.

— Не подойду! — понимая, что в сложившейся ситуации даже полная капитуляция мне не поможет и наказание мне светит нешуточное, я решаюсь идти до конца.

— Ах так? — Дарт вскинул руку, и у него меж пальцев возникло голубоватое свечение, — Ну что ж, сама напросилась!