Виктор Довженко - Белые гондолы. Дары Отступника

– Кстати, по поводу детей. Со времен вашего ученичества подача истории Земли и природы на предметах географии и биологии не сильно изменилась.

– Да, я подозреваю. Если бы мы честно предложили детям два варианта понимания истории земли и человечества, на самом деле мы предложили бы им выбор, как жить и к чему готовиться: относиться к миру с любовью или с терпимостью, готовиться к вечной жизни или к смерти, распаду. Терпимость сейчас в мире, пожалуй, популярнее любви.

Магическое слово «любовь» заставило меня совершенно потерять нить разговора. Я искоса гляжу на аскетического вида циферблат всего с четырьмя синими цифрами. Юнус смотрит на меня, улыбаясь:

– Любопытно, мы совсем не говорили о фотографии, не говорили о моих зарубежных знакомых из бомонда, а почти все время о призрачной истории Земли. Я, конечно, люблю эту тему, но зачем тебе она?

– Может быть, когда тема серьезная, она сама всплывает в разговоре, даже без нашего желания?

– Ну да, всплывает, точно. А мне, пожалуй, пора на дно. Гараж ждет. У меня там… Э-э, неважно. У тебя усталый вид, все в порядке?

– Ночь была бурная.

Фотограф смеется:

– Неужели рулетка?

– Вы даже не представляете, насколько вы близки к истине.

– Да ну? Осторожнее с этим, передачи в камеру я тебе носить не буду.

Наверное, никто из гостей Юнуса так быстро не набирал скорость сразу от его порога и до далекой остановки автобуса на шоссе. Удивляясь верности избитой фразы о вырастающих крыльях влюбленных, я подбегаю к потрепанному столбику с номером. Шоссе пустынно, пыльный ветер посвистывает не очень ободряюще.

Но уже через полчаса я сижу в попутке, абсолютно довольный жизнью.

За рулем молодой парень, крепкий и потертый, как и его пикап.

Я спрашиваю его:

– Домой едешь?

– Да, у матери был, в деревне У.

– А что ты думаешь о происхождении Земли?

– Чего?

– Как думаешь, как Земля возникла наша?

– Ну.… Откуда я знаю? Зачем мне это? Инопланетяне создали, наверное.

Парень высаживает меня у вокзала. Когда я, наконец, добираюсь до тайного убежища моего прекрасного гонщика номер 7, купив по дороге коробку шоколадного суфле, уже собирается вечереть. Спокойный субботний город, мягкая осень, нежно темнеющее небо, кажется, шепчут мне: «Вчерашней ночью ничего не было, ты просто видел странный сон». И этот «сон», кстати, оказался как будто из моего привычного набора снов – смеси приключений, фэнтези и фантастики, которую я с детства имею привычку просматривать по ночам. Друзья мне даже завидовали – им снились умершие родственники, разные ужасы, или вообще ничего не снилось. Правда, этот мой «сон» был на этот раз тоже с немного кошмарным оттенком.

Я забегаю на четвертый этаж. Ева все в том же халате, толстый серый кот все также рвется исследовать подъезд.

– Привет, это опять я. Как Лиана?

Я протягиваю конфеты. Вместо ответа я слышу шаги и вижу Лиану, которая, улыбаясь, выходит в прихожую. В лиловом платье своей подруги она кажется еще стройнее.

– Здравствуй, Давид! Букет просто чудесный!

– Я сам собирал, и очень старался.

– Это видно, он мне даже приснился, такой ароматный!

Затаскивая тяжелого кота, Ева предлагает:

– Может, в квартиру зайдете?

Я захожу в малюсенькую, оклеенную зелеными обоями прихожую. Судя по всему, Маркиз спуску своей хозяйке не дает: обои, деревянные косяки и дерматин входной двери сильно подраны когтями. Я почему-то смущенно мнусь у двери и не знаю, что сказать Лиане.

Она спрашивает:

– Я сейчас переоденусь, и мы можем посидеть в кафе, у тебя есть время?

Я пытаюсь пошутить и краснею до ушей:

– Может, даже представится случай снова тебя спасти!

Лиана мрачнеет:

– Вот этого больше не надо!

Потом внезапно смеется:

– Не в том смысле, что ты плохо спасал!

Лиана уходит переодеваться, я шепотом спрашиваю Еву, молча наглаживающую кота:

– Как ее ушибы-то?

– Да пройдет все. Она же знала, на что шла, экстремалка! Да, Маркиз?

Кот в знак согласия тут же принимается усердно снимать когтями стружку с косяка.

Через пять минут я помогаю Лиане преодолеть сотню ступеней вниз. Она одета в белоснежный короткий плащ, волнистые волосы рассыпаны по плечам. Лиана морщится, но спускается бодро, держась за мою руку.

Вывеска кафе «Мокко» светится в квартале от дома Евы.

Я говорю:

– Я сейчас и от «Арабики» не откажусь. Хотя, больше кстати была бы яичница с дюжиной котлет.