Вадим Тимошин - Слезы ангела мести

– Ползи, ползи, змея, посмотрим, насколько быстрее тебя пуля! – неожиданно громко сказал Блэквуд, и тотчас я увидел дуло нацеленного на меня «Магнума». Пушки, к которой я когда-то был неравнодушен, и у Фрейда этому найдется объяснение, уж поверьте. Но потом верх над столь болезненной любовью взяла практичность, ибо магазин «Беретты» позволял отправить к праотцам больше всякой мрази.

– Я пришёл только поговорить, – как можно более дружелюбным тоном произнес я, подняв над головой руки. – И оружия у меня нет.

– Молва гласит, что Майк Гомес не треплет языком, вместо него говорит его пистолет, – послышался противный смешок. – Хочешь сказать, что мир заполняют лжецы?

– Я хочу сказать, что если не начнешь говорить, я позвоню мистеру Бенедикту, и сказки на ночь тебе будет рассказывать какой-нибудь бритоголовый амбал, – я схватил стоявший неподалеку деревянный ящик из-под виски и решил превратить его в стул. – Но мне этого жутко не хочется, потому как эту лощеную сволочь я терпеть не могу.

– Ну, если ты действительно не лижешь ему пятки, то, пожалуй, стоишь разговора, – Блэквуд сел и положил «Магнум» около себя. Теперь я мог хорошо рассмотреть беднягу. Какая-то неестественная худоба придавала его и без того несколько угловатой внешности сходство с жуткой деревянной куклой, из тех, что так любят мексиканцы на своих чёртовых карнавалах. Бежевая рубашка сплошь в желтых пятнах, потертые старые джинсы давно потеряли цвет. И поношенные ботинки, беглого взгляда на подошву которых было достаточно, чтобы понять, что они вполне могли оставить те самые следы в доме Уиллоу. Я не говорю про свою недавнюю находку, там пусть трудятся криминалисты. Но то, что было на виду, вполне могло стать моим козырем в разговоре с Блэквудом, пусть даже мне придется бессовестно блефовать.

– Уиллоу, чтоб ты знал, был той ещё сволочью. Я и пошел-то к нему только за тем, чтобы проверить свою гипотезу о его причастности к делам Бенедикта. Согласись, довольно странно, что твоего разлюбезного тестя арестовывали восемь раз, и менее, чем через час, отпускали. Тогда ещё Бенедикт не успел снюхаться с прокурором, и потому у меня оставался один вариант – Уиллоу. Хороший адвокат может сделать так, чтобы невиновному человеку вернули свободу. Отличный адвокат сделает так, чтобы самую бесчестную мразь полиция не только отпустила, но и впредь боялась трогать. Уиллоу был отличным адвокатом, и таковых держал в своей конторе. Конечно, ребят с моего отдела так просто не запугать, и то, что шеф за каждый арест устраивал взбучку, особо не влияло на наше желание засадить Бенедикта. Но это не могло продолжаться вечно. Я решил разрубить этот гордиев узел, и тут внезапно стал педофилом. В какой-то степени это сыграло мне на руку, поскольку так я мог проверить Уиллоу намного быстрее и естественнее. И когда эта скотина дала мне от ворот поворот, я понял, что был прав в своих умозаключениях…

– И поэтому ты убил его? – я решил пойти в наступление с фальшивым «джокером» на руках. Тактика беспроигрышная. Если человек виновен, он рано или поздно расколется, а если нет, это выяснится практически немедленно.

– Я его не…

– Тогда как ты объяснишь свои следы в его доме? А? – я ступил на шаткий мостик блефа, и обратного пути уже не было. – А как быть с разносчиком газет, который тебя там видел? Лучше не молчи, парень, ори громче, чтобы в аду услышали и приготовили тебе местечко поуютнее!

– Ну хорошо, хорошо, я был у этого поганого адвокатишки, – вздохнул Блэквуд. На его изможденном лице теперь явственно читалось чувство вины. – Но к тому моменту, как я переступил его порог, его мелочная душонка уже отчитывалась перед Богом за свои мерзкие грешки. Хотя мне бы больше понравилось, если бы черти забрали её ещё по дороге на небеса. То, что я порядком натоптал – это моя большая ошибка, честно говоря, я даже несколько растерялся, увидев…

– Мебель двигал? – перебил я, не желая вдаваться в тонкости душевных переживаний Блэквуда.

– Нет, – покачал головой тот. – Я вообще ничего не трогал. Мною овладел страх того, что помимо педофилии пришьют ещё и убийство. Я убежал оттуда так быстро, как только…

– А приходил зачем?

– Я хотел…

Договорить Блэквуду не дал пронзительный визг петель, подобно Атланту державших непосильный груз двери в подвал. Я повернул голову, и попрощался с остатками хорошего настроения, и без того скудными после драки с вышибалой Маленького Винни.

На пороге стоял бледный, как сама смерть, лысый мужчина в черной кожаной куртке, кожаных штанах и кожаных же сапогах. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, но у меня отчего-то возникло чувство, что зашёл он к нам явно не с благими намерениями. В тот же миг мир вокруг погас, превратившись в одно сплошное черное полотно, на фоне которого остались светлыми пятнами мы втроем – я, Блэквуд и наш незваный гость. Незнакомец задрожал, его грудь буквально взорвалась изнутри, забрызгав меня какой-то черной дрянью. Я попятился назад, понимая, что это очередное порождение моего больного сознания, но всё же не оставляя мысли о том, чтобы нашпиговать эту тварь свинцом. К счастью, Блэквуд пребывал в ничуть не меньшем замешательстве, отчего даже не заметил, как я стянул у него «Магнум».