Илья Чернецов - Вакуум. История открытия себя

Ну и развлекаться. Тут уж настоящий простор. Это любят все. Я не участвовал, наверное, только в ебле деревенских школьниц-прошмандовок. Просто потому что противно.

Помимо прочего у меня лично было еще одно удовольствие: Тайга и Красота. Одно только это перевешивает и два и пять и хуй с ним десять лет с дебилами у власти.

И конечно же знакомство с великим человеком. С человеком с большой буквы. С истинным русским офицером. С командиром отряда, полковником Вахреневым. Впервые в жизни я увидел настоящего русского патриота. Не какого-то орущего на митингах пидараса, не бритого налысо психа, и не строчащего статьи в газеты "Русская Русь". А реального, живого. Полковника в тридцать три года, прошедшего к этому времени две реальных войны и заслужившего это звание своей доблестью. Грандиозный человек! Монументальная личность! И надеюсь когда-нибудь я расскажу историю нашего знакомства. Очень хочется, чтобы все знали кто такой настоящий русский офицер. Ведь я видел всего одного.

Но совершенно сейчас не важно что хорошего я получил в армии. Об этом и так мною много сказано. Важно в этой моей истории про армию лишь часть, не высказанная прежде:

Я усвоил главный закон: Армия полна дебилов. И либо ты с ними, либо против них. Потому что они – власть.

Однако я не ожидал, что таков весь мир. Я был готов поступиться совестью, чтобы выжить в армии. Нормально выжить, не на очках. Но делать то же самое здесь…

***

Я сижу в баре и вижу вокруг себя армию. Иерархию, стереотипы поведения, ограниченный набор потребностей. Примативное говно. Жрать, ебаться, спать, иметь дом, тачку и ёбаный ericsson k700.

До армии передо мной был целый мир: Безграничный, многогранный. В армии было чувство, что скоро я вернусь в этот мир. Сейчас я в нем. Но он не безграничен, не многогранен. Он собран из узкого набора фрагментов, постоянно повторяющихся. В одном помещении со мной находятся около пятидесяти человек и все они – только пять разных типов, повторенных десять раз. Они не только одеты одинаково, они даже ведут себя одинаково. Как массовка в компьютерной игре.

Я заперт в спичечный коробок, в котором остальные девяносто девять спичек не осознают что они спички, запертые в спичечный коробок. Это меня ошарашивает. Потому что выхода отсюда нет.

Самоубийство.

Самоубийство..

Самоубийство?

Самоубийство никак не выход. Потому что для чего-то я рожден. А раз Господь создал меня, осознающего себя значит он очень умный. Раз создал весь этот мир вокруг и меня, со всем моим внутренним миром, который уж явно бесконечен. И если он не решает, что я должен умереть значит я должен жить. Это замкнутый круг. Я не вижу света в конце тоннеля, не могу стоять на месте, но и выйти из тоннеля я не могу.

Что остается? Вот что остается в такой ситуации? Думать дальше? Искать выход? А толку? Что бы ты ни придумал вокруг всё останется прежним. Те же условия, то же окружение.

Бухать. Ну конечно бухать. Бухать так чтобы одна за другой вылетали из головы мысли, какие бы то ни было вообще. Бухать до состояния первобытности, когда мозг способен обрабатывать только самые простые операции: Трахаться, жрать, спать.

Бармен, поехали!

***

–Как дела, Илюх?– Спрашивает Нава, положив на моё плечо руку и заглядывая в лицо. Черноволосую жопу он не снял. – Сучка ебаная, трётся с мажориками. Ёбаные пидорасы с папиными деньгами. А ты что такой кислый? Перепил?

Армейский "Даун-mode":

– Да, походу.

Наве нахуй не нужны мои мысли, идеи, поиски. Он хочет бухать и трахаться. Трахаться и бухать.

– Сходи в сортир, блевани.

– Всё под контролем.

Нава испарился. Страна, блять, советов, воспитавшая, блять, советчиков.

Пьем дальше.

Злоба. Отчаяние.

В воображении рисуется сцена:

Этот клуб. Смеющиеся, отдыхающие парни и девушки, музыканты с ультра-серьезными заточками. Открывается дверь. Из неё в помещение медленно вливается дым, как из прорвавшейся плотины и стелится по полу. Вступительные аккорды “Highway to hell”. На пороге – Коммандос. Арнольд Шварценеггер с полосками на лице и гранатами на ленте через плечо. У него в руках несколькоствольный автомат. Длинный, черный, с вращающимися дулами. Внезапно наступает тишина. Все смотрят на Арнольда.

Арнольд молча вскидывает автомат и спускает курок. Стволы начинают вращаться, с огромной скоростью отправляя пули в улыбающихся и отдыхающих парней и девушек. Из их тел вырывается кровь сквозь свежие пулевые отверстия. Внезапно улыбки слетают с лиц каждого собравшегося здесь. Парни, девушки, пиздюки и пиздюшки, музыканты, устроители, бармены падают одни за другими. Те, кого еще не достало, пытаются убежать. Но хуй скроешься от монументального Арнольда и его длинного черного автомата со вращающимися стволами. Арнольд молча, тяжело идет вглубь, посылая по несколько пуль каждому, кто еще стоит на ногах. Под его тяжелыми ботинками хлюпает кровь. Играет “Highway to hell”, впервые что-то приличное в этом гадюшнике. Стаканы с коктейлями уже не доставят удовольствия посетителям, а выручка с них ни к чему устроителям. Потому что все умирают. Один за другим. С воплями, искаженными ужасом ёблами и выпадающими на грязный пол кишками.