Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

Такого не ожидал никто. Чтобы Волдеморт убил двух чистокровных? Не случайно — во время вооружённой стычки, — а намеренно, в своих постелях? И чтобы… Люпин судорожно сглотнул. В ноздри ударил тяжёлый, похожий на вонь ржавого промасленного металла, запах крови. Не настоящий — а то бы Ремус, как и тогда, потерял сознание — запах из воспоминания. Пожиратели не спалили дом и не удосужились убить хозяев Авадой, хотя, без сомнения, владели этим заклинанием в совершенстве. Вместо этого был чудовищный миксер, мешанина из колющих, режущих, жгущих, рубящих и разъедающих заклятий. В спальнях, где орденцы нашли всё, что осталось от братьев Прюэттов, было сыро и влажно: шутка ли — едва не по полтора галлона загустевшей и побуревшей, как старая томатная паста, крови, в закрытом помещении, не способной даже высохнуть до конца.

Лили видела это, пусть и не сама, а в воспоминаниях Сириуса и Френка. И поддерживала Молли, как могла. Ровно до того момента, пока та не произнесла в сердцах старую поговорку «где кто-то готовит двойную колыбель, кто-то копает двойную могилу». Глупое старое суеверие — мол, все близнецы в мире на учёте, и их количество не меняется. На слова Молли Уизли о том, что лучше бы ей и не рожать — тогда братья были бы живы, Лили не сказала ничего. Но с тех пор их отношения с Молли стали заметно прохладнее. Когда Ремус спросил её об этом, Лили только шмыгнула носом и тихо прошипела:

— Это же её дети , Ремус. Нельзя любить того, кому дал жизнь, меньше того, кому дали жизнь вместе с тобой.

Да, Молли теперь почти пришла в себя... Свою семью она больше не винит. Зато через слово поминает «проклятую разведку», вовремя не предупредившую Орден об опасности. Брови Люпина сошлись к переносице, придавая его лицу нетипичное для него выражение мрачной, почти злобной серьёзности. Проклятая разведка, как же!

— Не хочешь заодно спросить, как дела у меня ?

Лили встрепенулась. В голосе Ремуса ей послышались совсем новые, непривычные ноты. Раздражения? Осуждения? «Неужели он знает?» — промелькнуло в голове, заставив её внутренне сжаться в комок. Тугой, отчаянный комок из боли и чувства вины. Ей хватило нескольких минут этих чудовищных, залитых кровью и спёртым воздухом воспоминаний, чтобы увидеть то, что ускользнуло от других. Края полос, оставленных режущими заклинаниями, угол их наклона. Бытовая магия, использованная как боевая. Небольшая, едва уловимая индивидуальность этой гротескной сцены смерти, характерный «почерк». Если бы её спросили, какая палочка нанесла эти раны, она бы ответила «чёрное дерево и жила дракона». Спросили бы статус крови — и она, не задумываясь, сказала «полукровка, но воспитывался в маггловском мире». Она знала эти руки с костистыми пальцами и жилистыми запястьями едва ли не лучше, чем свои. Она знала, какими они могут быть нежными. Но знала и их изощрённую, искусную жестокость.

Лили понимала всю глупость своих мыслей, но продолжала твердить про себя «Это всё из-за меня». Мерлин-хранитель, она проговорилась про свадьбу! Теперь Ремус точно сложит два и два, и тогда... Как ей смотреть ему в лицо? А если он уже догадался?

Лили медленно, исподтишка подняла взгляд на друга. Он продолжал смотреть на неё всё с той же смесью вызова, боли и разочарования. «А ведь Сириус наверняка говорит ему про меня... разное». Как ни странно, воспоминания о Сириусе Блэке придали Лили сил, и она спокойно встретила этот взгляд. «Главное — не паниковать».

— Что-то случилось, Ремус?

— Совершенно ничего , — тоном, полностью опровергавшим его слова, буркнул Люпин. — Только то, что «проклятой разведки» у нас теперь нет !

Как обычно, он не стал объяснять своих слов, молча растягивая паузу, в которой медленно и неотвратимо набухало понимание. Даже Лили встрепенулась, выброшенная из своих невесёлых размышлений. Борясь с нахлынувшим чувством постыдного облегчения («Это не обо мне!»), так противоречившим смыслу его слов, она выдохнула:

— Ремус... Это... Это как-то связано с той девушкой из Пожирателей? Что...

— Что произошло? — Люпин фыркнул, хотя этот тихий звук скорее напомнил приглушённое рычание. — Видимо, они обо всём догадались. Попытка штурма здания Аврората в Эдинбурге. Десять погибших. Двадцать семь раненых. «Не считая убийцы». Газеты никогда не публикуют имена убитых нападавших, так что я даже не сразу понял, в чём дело.

Видимо, густой туман собственных переживаний мешал Лили мыслить здраво. Она просто не могла сложить информацию, которую он ей говорил, воедино. Как ни крути, получался какой-то бред.