Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

* * *

И вот сейчас Лили сидела на берегу озера, а напротив неё Марлин всем своим видом излучала беззастенчивое, беспардонное счастье. Видимо, ошарашенный обвинениями Лили, Блэк сразу побежал к МакКиннон «объясняться». Немного крика, пара поцелуев и несколько общих секретов. Это так похоже на Сириуса — в знак доверия рассказать своей «маглорождённой подружке» какую-нибудь мелкую тайну. Так терьеры таскают хозяевам убитых крыс.

А теперь Марлин спешила поделиться своими тайнами с Лили. Точнее, не столько самими тайнами, сколько рассказом о великолепном и невозможном Блэке. Нет уж, слушать про него Лили была не намерена. Не после сегодняшнего.

Единственное, что в этом было хорошего — теперь Джеймс уж точно не станет болтать о… той ночи. Их вчерашний разговор должен был расставить всё по местам, но Лили всё равно боялась — фривольного жеста, опрометчивой фразы… Но сегодня утром, выходя из гостиной, Лили увидела Поттера, стоявшего под лестницей и смотревшего на них с Блэком: стёкла очков блеснули в темноте и пропали. Теперь Блэк расскажет ему, какая Лили неправильная, а Джеймс не рискнёт возражать. Он будет молчать обо всём , потому что слова не принесут ему славы.

Лили еле заметно скривилась. Трусость Поттера, который слышал весь их разговор слово в слово, но так и не вышел на свет — ни чтобы поддержать Блэка, ни чтобы защитить её, Лили — даже не злила (хотя и злила тоже), а… удивляла. «Вымораживала», как говорили в таких случаях маглы.

Когда-то Лили думала, что сторонилась Джеймса потому, что он слишком необузданный и легкомысленный. Но теперь она всё яснее понимала, что причина была в прямо противоположном — Поттер был слишком правильным, слишком «хорошим мальчиком». Да, он чудил и нарушал правила, но только потому, что чудить и нарушать было традиционным поведением гриффиндорцев — да и волшебников вообще. Чем-то вроде эксцентричных выходок деда Шарлин или цветастых мантий директора Дамблдора.

Одобрение окружающих стояло для Джеймса на первом месте.

«Как и для всех чистокровок», — неожиданно для себя поняла Лили. Действительно: ни у кого другого она больше не встречала такого стремления быть «со всеми» и такого искреннего желания ввязаться во что угодно, только бы «за компанию». Даже у Петуньи, сплетницы и примерной прихожанки церкви неподалёку от их дома, хватало гонора спорить со своей подружкой Кэти, доказывая, что «только идиоты так выращивают розы». А чистокровки посвящали жизнь как можно более полной мимикрии со средой. Например, Артур Уизли дружит с Пруэттами — и вместе с ними отстаивает толерантность и искренне восхищается магловскими технологиями. И это при том, что сам не сможет даже позвонить по телефону. А слизеринцы? Они поступают на факультет совершенно нормальными ребятами, но уже ко второму курсу приучают себя думать, что если не перестанут вытаращиваться на магловскую одежду и шарахаться от маглорождённых, то на них как минимум упадёт небо, а то и сам Салазар восстанет из мёртвых и лично их выпорет.

В конце концов, разве не поэтому Сириус подозревает её, Лили? Разве не потому, что сегодня утром она вела себя «не как все»?

Лили вспомнила, как Поттер признался ей когда-то, что хочет порвать с семейными традициями и пойти в авроры. Ей это показалось очень… необычным и, безусловно, достойным восхищения. Только тогда Лили ещё не знала, что идти вразрез с родительскими наставлениями тоже было своего рода «модой». Таким «последним бунтом» перед вступлением в серьёзную взрослую жизнь — чтобы было что вспомнить на старости. Что до Аврората… сказать не значит сделать. «А на самом деле будет так: они с Блэком пойдут вдвоём, одного возьмут, другого нет. И в припадке «дружеской солидарности» они оба уйдут, гордые тем, что честно пытались».

Лили покачала головой с каким-то брезгливым недоумением. Неужели они так боятся рассчитывать на себя? Неужели в этом и заключается прелесть «чистой крови»? В зависимости и нежелании хоть иногда покинуть свою «башню из слоновой кости»?

Её ничуть не удивляло, что Пожиратели, помешанные на «волшебных ценностях» и «недопущении смешения с маглами», бросились вербовать полукровок — лишь бы те с уважением относились к традициям волшебного сообщества и хотели их сохранить. Пожирателям тоже необходимы были люди, способные на инициативу, люди, которые могли жить собственным умом и пробиваться за счёт собственных способностей, а не «помощи сообщества»! Чтобы добиться своего, надо быть чуть-чуть фанатиком, а где чистокровным волшебникам взять смелость и задор?