laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Как только за Бентвортом закрылась дверь, ухмылка сползла с лица Джеймса. Бледный и взволнованный, он плюхнулся на диванчик рядом с Питером. Волосы его торчали во все стороны — он всегда пытался их так взъерошить, особенно перед Лили; Ремус не знал, что состояние шевелюры Джеймса может зависеть от его настроения.

— Вот же тупое мурло, — сквозь зубы проворчал Сириус и помог Ремусу опуститься на сиденье, принимая на себя большую часть его веса, что задачу эту весьма облегчало; к счастью, силой Бродяга обделен не был. — Дрочила недоразвитый... Да ему ни в жизнь Мародером не стать, сколько б ни выебывался! Даже за сто тысяч лет!..

А затем он повернул голову, и из темно-серых глаз на Ремуса уставился ураган.

— Ну? Так ты расскажешь наконец, какого хуя тебя занесло к этому сопливому дерьмолюбу? Он что, тебе угрожал? Да он у меня кишками сморкаться будет, эта тварь скользкая!..

— Ты был у Сопливуса?.. — у Питера отвисла челюсть, а к щекам прилила кровь — он всегда краснел, когда пугался.

— Я там отдыхал, — сказал Ремус, с ностальгией вспоминая ту благословенную тишину, — и мне никто не угрожал.

Хотя он не представлял, с чего это Снейп вдруг завел речь об Аконитовом зелье... собирайся он отравить Ремуса — обстряпал бы все ловчее, уж чего-чего, а хитрости и ума ему было не занимать... Сама идея, конечно, завораживала — превратиться и сохранить рассудок; но ни за что на свете Ремус не принял бы зелье из снейповских рук — даже если бы к нему прилагались полное исцеление, горшок золота и то милое лицо, которое грезилось ему, когда с ночного неба сиял месяц — потому что под полной луной ему грезился только бесконечный бег.

Сириус продолжал пылать, еле сдерживая гнев, Джеймс явно беспокоился, а Питер заливался краской испуга.

— Меня привела Лили, — пояснил наконец Ремус. — Сказала, что Снейп нашел тихий уголок, и чтобы я присоединялся. Вы, обормоты, как раз запускали свои фейерверки, когда мы проходили мимо.

Ну да, в воздухе все еще витал запах горящей серы...

— Что там делала Эванс? — вставил Джеймс еще до того, как Сириус успел разразиться новыми оскорблениями и призвать на голову Снейпа очередные кары. — В смысле — почему?.. Он же ее обозвал...

— Угу, перед половиной курса, — фыркнул Сириус. — Она тогда совсем с катушек слетела, это точно.

— Нет, не слетела! — горячо возразил Джеймс. — Эванс просто... — Кажется, у него не хватало слов. — Лунатик, ты же был там — что произошло?.. Она — лежала на... — на этом месте Джеймс залился румянцем; он всегда отличался повышенной стыдливостью.

— Заебал со своим ханжеством, — сказал Сириус, даже не пытаясь смягчать выражения. — Ну, положила она ему голову на колени — и что с того? Тебе бы тоже неплохо как-нибудь заполучить туда девчонку.

— Она — что? — пропищал Питер, вспыхнув до ушей. — С Сопливусом?..

Ремус вздохнул:

— Она просто спала, придурки. Потому что очень устала. По-моему, она заболела.

— Лунатик, соревнуйся вы двое, кто из вас сегодня выглядит хуже, жюри бы встало в тупик, — без обиняков заявил Сириус.

— Эванс больна? — Питер удивленно переводил взгляд с одного на другого. — И Сопливус снова ошивается рядом, а она — спит у него на коленях? — он снова раскраснелся.

— Ну как-то так, да, — безразлично подтвердил Сириус, хотя Джеймсу было явно невыносимо слушать все эти ужасы.

— Это же полная чушь! — наконец взорвался он; можно было подумать, что еще чуть-чуть — и мебели крепко достанется. — Он же назвал ее... Хвост, ты же сам мне рассказывал — Макдональд говорит, Эванс наконец поняла, что Снейп собирается стать Пожирателем Смерти!.. Она весь остаток года себя вела, словно его не существует, а теперь вдруг опять... Лунатик, ты что, не видишь, насколько это странно?!

— Да, если так сформулировать, это и впрямь кажется странным, — согласился Ремус, закрывая глаза и откидываясь на спинку сиденья.

— Большое спасибо...

— ...но не тогда, когда ты вспомнишь, что они уже много лет как дружат. Макдональд еще добавила, что он пытался извиниться, а Лили не захотела слушать.

— Вот именно, — выпалил Джеймс, — не захотела! Да ведь еще перед каникулами она его в упор не замечала!..

— Ну, значит, теперь передумала, — сказал Сириус. Ремус терялся в догадках... он что — единственный расслышал в этих словах нотки усталости? Скорее всего, да; вряд ли кто-то еще подозревал, насколько Сириуса раздражала эта Джеймсова одержимость. Питер бы всем разболтал, а сам Джеймс был бы оскорблен в лучших чувствах.