laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— Займешь пока для нас свободное купе?

— Хорошо, — согласился он, глядя на ее руку, как на какой-то посторонний предмет. — Пошли, провожу тебя до этого твоего вагона, будь оно все неладно...

Лили слишком устала для споров — и к лучшему, как оказалось, поскольку в поезде царил форменный бедлам: там гонялись друг за другом визжащие детишки, товары из "Зонко" сеяли хаос и наводили смуту, в коридорах ворковали влюбленные парочки, а в одном из купе под аккомпанемент грохота и восторженного визга кто-то запускал ядовито-лиловые фейерверки. Сев шагал впереди; казалось, он обладал волшебной способностью одним своим видом заставлять толпу расступаться — Лили пришлось ухватить его сзади за мантию, чтобы не навернуться.

По дороге им попалась стайка хихикающих первогодков; Сев рявкнул на них: "А ну заткнулись и сели!" — и детишек как ветром сдуло; они плюхнулись на сиденья в своем купе, не успев даже, кажется, осознать, что именно с ними случилось. Лили улыбнулась, проходя мимо; глаза у них были круглые, как чупа-чупсы.

— Теперь я знаю, какой из тебя вышел учитель, — прошептала она; Северус заинтересованно покосился через плечо — они как раз перебирались из одного вагона в другой. — Ты запугивал своих студентов до состояния беспрекословного повиновения.

— Разве могли быть и другие варианты? — спросил он, и его отражение в оконном стекле призрачно усмехнулось.

Северус открыл двери вагона для старост, пропуская Лили вперед. Здесь было куда тише, чем в остальном поезде — простых смертных сюда не пускали, а Джеймс и Сириус старостами не были, что уберегло здешнюю публику от фейерверков. Зато тут повсюду целовались влюбленные парочки — и у окон, и в глубине на диванчиках.

— После собрания — сразу ко мне, — наказал ей Северус строгим голосом. — Никакой помощи очередным тупицам. Прокляни их или запри в туалете — не то они будут иметь дело со мной.

— Договорились, — ответила она, из последних сил сдерживая смех. Вообще-то, конечно, ничего забавного в этой картине не было — грозный Северус и отлетающий от него в туалет зареванный первокурсник — но в то же время все-таки было. Так, самую малость.

— Я забуду про обязанности старосты, если ты дойдешь до купе и по дороге никого не проклянешь.

— Путь до него слишком долог, — вздохнул Северус. — И полон искушений.

Лили улыбнулась, и, стиснув напоследок его плечо, отпустила вагонную дверь — та скользнула на место, закрываясь у нее за спиной. Поежившись, она запахнулась в куртку: здесь было довольно прохладно, хоть Фелисити Медоуз и Мартин Пикс и усердствовали так, что даже окно запотело.

Заметив первый же свободный столик, Лили плюхнулась на диванчик и легла щекой на столешницу, положив руки под голову. Ей хотелось уснуть и не просыпаться до самой Шотландии. Сев был прав — не стоило ходить на это собрание... надо было послать старостам школы записку, что на каникулах она расхворалась и все еще не поправилась... или же просто послать к ним Сева — с ним они бы спорить не посмели...

— Ну что, все в сборе? — властно спросил девичий голос с другого конца вагона. — Все старосты тут? Если да, то давайте уже начинать.

Лили выпрямилась и откинулась на спинку диванчика, но глаза не слушались и продолжали слипаться. Она прислушивалась к звукам вокруг — подростки хихикали, что-то бормотали, шуршали, ерзая на сиденьях — и думала, что и сама теперь тоже подросток... и Сев тоже, по крайней мере внешне, хотя в душе еще долго будет считать себя преподавателем... долго, если не всегда.

— Так, — сказал староста школы — Лили не помнила, как его зовут, и слишком устала, чтобы сейчас на эту тему напрягаться, — поскольку это всего лишь организационное собрание после каникул, давайте постараемся не затягивать...

Дверь вагона открылась, помешав ему договорить, и раздался знакомый голос, от которого Лили немедленно проснулась:

— Привет, народ! Извините, что задержались! И вот он появляется в дверях — наша сегодняшняя звезда, он же Глупин...

— Да заткнись ты уже, Бродяга... — сдавленно простонал Ремус.

— Вот-вот — хватит орать, а то у Лунатика уши лопнут.

Похоже, Джеймсу все-таки расколдовали превращенную в чайник голову. Лили сидела неподвижно, не осмеливаясь глядеть по сторонам, и жалела, что по дурости выбрала себе столик у самой двери — нет чтоб пройти подальше в вагон... а на диванчике напротив сидели Фелисити Медоуз и Мартин Пикс, которые так и норовили друг друга обслюнявить... вот только этого напоминания ей и не хватало.