Олег Фролов - Хроники Тиа-ра - битва за Огненный остров

В тот момент, когда один из храмовников решил больше не тратить стрелы на обреченного противника и просто спикировал сверху, чтобы разбить машину Сола-ра лапами, тот не стал бросаться в стороны или уходить вниз. Тем более, что на это уже не оставалось времени и пространства.

За секунду до удара мой ученик позволил своей птице лучшее, на что она еще была способна – кувыркнуться через поврежденное крыло. Длины другого крыла и энергии вращения оказалось достаточно, чтобы нанести мощнейший удар снизу на опережение. И хоть в пикировании крылья храмовой птицы были сложены, и оперение почти не пострадало, от удара механизм заклинило, и одно из них уже не могло развернуться обратно.

Последним, что увидели наблюдатели с земли, были обломки машины Сола-ра, уничтоженной лапами Камо-те, и сама храмовая птица, которая с огромной скоростью вращалась и падала носом вниз. Внешне она казалась совершенно целой и словно пыталась ввинтиться в поверхность, переломить остров пополам. Конечно, остров устоял, чего не скажешь о Камо-те и ее наезднике.

Сола-ра лишился жизни. Но лишился жизни так, как были способны немногие, даже более опытные наездники. Жаль, что в эпоху героев и подвигов слишком быстро забываются герои одного подвига – такие, как Сола-ра. Вряд ли в этой истории мне придется вспомнить о нем еще раз. Но его поступок велик – более велик, чем роль многих заметных персонажей.

Минутой спустя, потеряв нескольких смельчаков, свою первую победу одержали и книговеры. Оставив выжженный след длиной в несколько десятков шагов, одна из храмовых машин поравнялась с постом перехватчиков. И их бросок был успешным – крюк зацепился за оперение крыла. В какой-то момент показалось, что Камо-те удастся спастись: ремень лопнул, не удержав на привязи тяжелую машину. Храмовнику почти удалось выровнять свою птицу.

Ему не хватило всего нескольких шагов. Широким соплом он зацепил и опрокинул металлический помост, оставленный здесь уммерами, окончательно потерял скорость и грузно упал в какой-то чахлый сад, срезав по пути пару деревьев. Еще один взрыв, горящие деревья, комья земли и камни, выброшенные вверх с огромной силой.

Таким образом, две из трех машин, оснащенных огнеметами, были уничтожены. Но осталась еще одна – именно та, наперерез которой я летел, сильно рискуя не достичь своей цели. Две храмовые птицы следовали за мной неотступно.

– Готов стрелять? – спросил я через плечо у Кир-ра, не отрывая взгляда от приближающейся огненной полосы, которую словно тянула за собой одна из вражеских машин.

– Нет еще… В сторону! – внезапно повысив тон, закричал стрелок.

Не раздумывая, бросаю Ши-те на бок и тем самым спасаю нас от прямого попадания. Стрела просвистела в шаге от корпуса. Оставалось только догадываться, как храмовнику удалось перезарядиться так скоро. Это короткое состязание, цена которого могла быть очень высокой, Кир-ра проиграл. К счастью, на этот раз – без фатальных последствий. Через несколько секунд он выстрелил в ответ, но, конечно, к тому моменту храмовник уже предусмотрительно отстал.

Я в очередной раз поднял глаза на стремительно приближающуюся Камо-те с пламенным хвостом, подумал что-то о направлении удара и тут вдруг… увидел. Понял. Осознал.

Прямо перед ним. Прямо на пути ослепительного столба огня – постройка слишком знакомая, слишком узнаваемая, слишком понятная за последние солнечные циклы. Умм-кан женского рода, к которому принадлежала Миа-ку. Там, где без сомнения была сейчас она сама и Тами-ра.

Страх и ужас от происходящего сейчас внезапно материализовался и ударил в живот со всей силой. Абстрактные люди, которые один за другим сгорали в своих уммах, вдруг воплотились во вполне конкретных людей – людей, которые были и есть для меня дороже всего остального. Сердце словно рвануло со своего места, ударилось о грудную клетку, обмякло и стекло куда-то вниз, а внизу живота все сжалось в тугой и плотный комок.

Я не успевал. Я не мог успеть.

Все свою волю я вложил в то, чтобы замедлить, остановить время. И оно, кажется, даже потекло медленнее. Но от этого я сам не приближался к врагу быстрее. В неторопливом, тягучем, раскаленном докрасна от напряжения потоке времени я наблюдал, как полоса огня захлестнула крайние уммы и покатилась дальше. Несколько женских фигур выскочили из бокового прохода, но, вероятно, многие оставались внутри, не понимая, что значит этот приближающийся гул, эти истеричные крики боли и ужаса.