Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

- Ла-адно, прощаем!

Чеболдай недовольно поморщился. Встреча с народом произошла не так красиво и величественно, как ему представлялось. В голове крутилось что-то, похожее на финал одной из пьес «Тригинтатрии» – обращение к добрым крестьянам, торжественное примирение, всеобщий плач, трогательная атмосфера...

Пинка вздорного деда и прощения пьяного свинопаса там не было.

И колени теперь грязные...

- Это... ну... ваше величество, да?.. – неловко подошел староста. – До сих пор не верится что-то...

- Мне тоже сейчас не верится, - с отвращением пробормотал Исвидолс.

- Я, это, староста Суматошья, - скомкал на груди шапку крепкий старик. – Вы деда Мазима, это, не того, зла не держите... Старый он, головой хворый, да еще и сынов обоих потерял о прошлом годе...

- Мы зла не держим, - отряхивал колени император.

- Это, ваше величество, раз вы правдашний, так это, может, раз вы вернулись, так это, может, за стол с нами?.. Мы вам почетное место выделим...

Чеболдай торопился в столицу. Но он не просто так завернул в эту деревню. Он не хотел являться в Грандтаун с полусотней мародеров и двумя десятками големов – он собирался прибыть туда во главе... народа. Собрать если не войско, то хотя бы большую толпу, которую невозможно будет игнорировать.

А в таком деле нужно с чего-то начинать.

И Чеболдай любезно принял приглашение. Хоть и почти свергнутый, хоть и мало кем любимый, он оставался императором. И видя его за своим столом, крестьяне были несказанно польщены. Вряд ли у них еще когда-нибудь был настолько важный гость.

Правда, с императором за столы уселась и вся его свита – и вот это уже мало кого порадовало. Но потеснились, поделились пивом. Кое у кого из лесных разбойников в Суматошье нашлись знакомые и даже родня... родня, которая разинула рты, узнав, что их непутевые дядьки и кузены теперь полноценные дворяне и рыцари.

В конце концов, большинство разбойников – это просто люди, у которых трудные времена. Да и эта шайка промышляла в основном браконьерством, на большак выходили редко.

- За возвращение императора! – выкрикивали крестьяне и дворяне. – Слава Чеболдаю!

А пока они возглашали здравицы, пока произносили тост за тостом, сам Чеболдай вполголоса беседовал со старостой, лавочником, корчмарем и деревенским жрецом. Те ужасно гордились оказанным им вниманием и охотно делились последними новостями. Изрядную их часть император уже слышал от мародеров-придворных, но те все-таки тоже жили в лесу, так что знали меньше, чем деревенские.

- Ходят слухи в народе, что империю собираются разделить на части, - важно произнес староста. Успокоившись и опрокинув пару стаканчиков, он перестал путаться в словах.

- Это чистая правда, - подтвердил корчмарь. – Но тс-с, если такие слухи повторять, то и на виселицу угодить можно.

- Еще в народе ходят слухи, что из океана вышли цанцеры, - добавил староста.

- И это чистая правда, - подтвердил корчмарь. – Снова зарятся на северное побережье, панцирные. Только про это говорить тоже нельзя.

- А еще в народе ходят слухи... – чуть промедлил староста. – Как бы это, значит... ходят слухи, что истинный император скрывается в народе, но до поры себя не объявляет, однако вскоре объявится и всех рассудит по справедливости...

Этого корчмарь не подтвердил, а только жадно уставился на Чеболдая. Лавочник и жрец тоже затаили дыхание.

- Скрываться в народе нам было бы непросто, - вздохнул Чеболдай. – Но рассудить всех по справедливости мы намереваемся как можно скорее. И для этого, народ наш, нам нужна твоя помощь...

Когда на следующее утро император отправился дальше, его свита была вдвое многочисленней. Почти семьдесят жителей Суматошья присоединились к этому походу за возвращение трона. Бывшие солдаты, бобыли, батраки, беженцы из других мест. Многие решили своими глазами посмотреть на грядущие события.

На Чеболдая по-прежнему глядели без особой любви. Последний год был тяжелым, из-за голода, болезней и внутренних войн многие потеряли близких. Какая-то вдова даже плюнула в сторону императора, когда тот проходил мимо ее хаты – и Чеболдай сделал вид, что ничего не заметил.

Но во взглядах все-таки теплилась и надежда. Большинство бед начались или разгорелись в полную силу после исчезновения императора. И теперь, когда он вернулся... еще хуже-то вряд ли станет, верно?

- Что-то мне кажется, что в столице наше появление воспримут без энтузиазма, - пробормотала Травма, глядя на эту толпу голытьбы.