Йорген Лессеэ - Древние ассирийцы. Покорители народов

Из всех своих братьев Ишме-Даган был наиболее выдающимся, и Шамши-Адад, вероятно, назначил его наместником в Экаллатуме, думая о том, что под властью Ишме-Дагана этот пограничный город на юге будет лучше защищен, чем если бы им управлял меньше походивший на отца Ясмах-Адад. Когда тот был в Мари, царь в письмах к нему время от времени проявлял свой импульсивный характер, критикуя предприятия Ясмах-Адада словами, которые вряд ли понравятся читателю:

«Скажи Ясмах-Ададу: так говорит Шамши-Адад, твой отец. Письмо, которое ты послал мне, я слышал [то есть мне его зачитали вслух].

Относительно того, что на протяжении последних трех лет дурное говорилось о Мубалшаге — хочешь ли ты обвинить его или, наоборот, не винишь его, пусть он тем не менее работает. Ты еще молод: еще нет бороды на твоем подбородке, и даже теперь, когда ты достиг зрелости, ты не обустроил дом. […], твой дом в Экаллатуме и твой дом в Шубат-Энлиле покинуты. […]… Теперь, когда Усур-авасу встретил свою судьбу [то есть умер], кто будет присматривать за твоим домом? Не бывает же так, что, если чиновник не выполняет свои обязанности на протяжении всего двух или трех дней, администрация рушится? Почему в таком случае ты не назначил человека на эту должность? Что касается замечания в твоем письме: «Син-илуни слишком молод; он не подходит для администрации», — ты, конечно, не можешь знать заранее, что он слишком юн (для этого). Почему ты следовал советам Син-илуни, почему ты поверил клевете о Мубалшаге и до сих пор не позволил ему работать? Кого тогда я могу назначить в твою администрацию? Твои слуги, ты сам знаешь их лучше. Сам назначь человека для своей собственной администрации».

В письме к Ясмах-Ададу Шамши-Адад сообщает ему о победе, недавно одержанной его братом Ишме-Даганом над восточными ассирийскими провинциями:

«[Вражеское] войско собралось в городе Кабре. Я послал Ишме-Дагана в страну Ахазим с [ассирийской] армией. Я, со своей стороны, также отправился в этот город. […] Он [то есть Ишме-Даган] уничтожил войска этой страны и племена турукку, присоединявшиеся к ним в их вылазках. Ни один не сбежал. По этому случаю я полностью захватил страну Ахазим. Это великое поражение для страны. Ты можешь радоваться этому! В то время как твой брат одержал здесь победу, ты остаешься там, развалившись среди женщин. Но теперь, когда ты движешься [на запад] к Катне, веди себя как мужчина. Твой брат прославил свое имя, сделай подобное — в свою очередь, прославь свое имя в своей собственной стране».

В другом письме Шамши-Адада содержатся аналогичные наблюдения. Получая эти послания, Ясмах-Адад вряд ли был раздражен меньше, чем его отец опечален, отправляя их:

«Что касается тебя, сколько нам еще постоянно руководить тобой?.. Сколько еще ты не будешь в состоянии управлять собственным домом? Разве ты не видишь, что твой собственный брат стоит во главе огромных армий?»

Однако на этот раз терпению Ясмах-Адада пришел конец. Оскорбительное ли «мы», подразумевающее, что не только отец, но и брат должны руководить им, заставило Ясмах-Адада отправить в ответ гневное послание? Является ли письмо, найденное в архиве Мари и содержащее ответ, копией, оставшейся в канцелярии Ясмах-Адада, или оригиналом, который он в конце концов решил не посылать?

«Скажи Адде [7] Адда — уменьшительное от имени (Шамши-)Адад. Таким образом сыновья проявляли нежность по отношению к отцу. : так говорит Ясмах-Адад, твой сын. Письмо, которое Адда отправил мне, я слышал. Это послание, где написано: «Что касается тебя, сколько нам еще постоянно руководить тобой? Ты еще молод: еще нет бороды на твоем подбородке. Сколько еще ты не будешь в состоянии управлять собственным домом? Разве ты не видишь, что твой собственный брат стоит во главе огромных армий? Так что займись администрацией своего дворца и своего дома».

Вот что Адда написал мне.

Разве даже сейчас я молод и не способен управлять? Прежде [?] Адда считал иначе и […]. Почему из-за этого я не могу повелевать слугой и своим домом? Что было прежде, когда я был ребенком и рос в доме Адды? Теперь оказалось, что слуги единожды, дважды вырвали меня из сердца Адды; и до настоящего времени поддержка Адды была […]. Поэтому я подвергаюсь нападкам, и Адда[…] Но когда я предстану перед Аддой, я скажу следующее: « Я предстаю перед Аддой; я изолью страдания своего сердца перед Аддой; я возьму […]…» В то же время Адда не написал мне; он не решил мою судьбу и […]».