- Нет, коротко сказал он. Ему надо было лечь поскорее. - Но я был без своих. А это тоже, знаете… Ну, я пойду?
Санитар провел его до палаты - комнаты в домике, который был раньше конторой МТС. В палате лежало на носилках семеро, одни носилки были свободны, и он завалился на них, а Степанчик, как подушку, подсунул ему под голову вещмешок. Такая подушка была ужасно жесткой и неудобной, но он, кое-как устроив голову между ребер консервных банок, вздохнув глубоко и облегченно, сразу же задремал.
Первым к нему заявился ротный. В палате уже горела керосиновая лампа, окна были задрапированы светомаскировкой, и он понял, что проспал несколько часов. Руку ломило, но терпимо. Он пошевелил пальцами, пальцы двигались. Ротный, глядя на них, одобрительно покивал головой.
- Все будет в норме. Хороший ремонт, а медицина это умеет, и - ко мне. Но вообще-то они могут еще разик пройтись - вдруг все не вычистили? Но это все так - семечки.
У ротного на лбу была вертикальная складка, подбородок как будто еще больше отяжелел, и даже при свете лампы можно было заметить, что глаза его озабочены, что в глазах у него нет спокойствия.
- Какие новости? И ты не крути. За помощь, - Андрей еще пошевелил пальцами, - за помощь спасибо. Но говори все. Какие новости?
Ротный подцепил - это у него получилось легко и ловко, ротный был хотя и приземист, но длиннорук, - ротный подцепил табуретку, положил ее на бок, чтобы быть пониже у носилок, сел и прищурился.
- В целом - положительные. Я бы сказал - хорошие.
- То есть?
- То есть по бригаде будет отдан приказ о тебе.
- Какой?
- М-м-м… Какой? Простой. Когда ты исчез, я должен был доложить.
- Как?
- Как было, - ротный нахмурился. - А было так: ты выполнял боевое задание? Мое задание - доставить в роту пулемет, боеприпасы, подготовить ОП?
Это было ясно, тут нечего было рассуждать.
- Потом?
- Потом перестрелка, убитый Черданцев, а тебя нет. Те, кто был недалеко, слышали, как ты стрелял.
- Что ж они!.. - вырвалось у него.
- Они! Они! - ротный скосоротился, было ясно, как день, что ротный не может простить ему, что он попал в плен. Как будто кому-то можно простить, как будто он был сам виноват ь этом.
- Ночь! Темень! Дождь! И фрицы, - ротный с силой ударил кулаком по воздуху, - и фрицы сразу же, через, наверное, полминуты, ну через минуту, накрыли нас, знаешь, как плотно? Только этот кусочек, но минуты три, чтобы те с тобой…
- И с убитым, и с Гюнтером, - вставил он.
Ротный кивнул согласно:
- И с убитым, и с Гюнтером, и с тобой успели отойти! Какие-то три, - ротный растопырил три коротких пальца и смотрел на них как бы даже удивленно, мол, такое малое число, а как много значит! - минуты, но так, что мы головы не могли поднять, а утром поражались, сколько они высадили мин.
- Готовились! - сказал он. - Все пристреляли. Рассчитали. Это они умеют. - В нем опять вспыхнула ненависть, он как бы снова увидел штангиста и всех остальных в блиндаже.
Но перед тем, как затащить его в блиндаж, они, волоча его, пробежали те три или четыре сотни метров через ничью землю к своей первой траншее под прикрытием минартналета, и наши ничего не могли сделать, чтобы его отбить.
«Ладно, - подумал он. - Это все в прошлом. Пусть только останется у меня рука!»
- И какой был приказ?
Ротный слегка откинулся, уперся ладонями в колени.
- Считать пропавшим без вести, - ротный развел локти, чтобы наклониться к нему. - Но ты пришел в свою часть, раненый, с оружием… Явился в свою часть, и приказ будет о зачислении тебя на все виды довольствия. Рад?
- Ну еще бы! - Как он мог быть не рад! Приказ означал, что он - среди своих, что он не хуже, чем все они, что он такой же!
- Спасибо, - он поймал взгляд ротного. - Но это не все?
- Нет, конечно, - ротный сказал, как бы небрежно: - Будет назначен дознаватель. Словом, дознание будет. Так что все продумай.
- Мне нечего продумывать, - отрезал он. - Нечего. Я буду говорить, что было. Только это. И ничего другого. - Он лег поудобней, вздохнув.
Ротный слегка шлепнул его по плечу.
- Ну и отлично. Отлично, Андрей. Я тут переговорил с Милочкой и вообще… Все будет в норме. Но не теряй со мной связь! Это - приказ!
Он усмехнулся:
- Сейчас я тебе не подчиняюсь. Сейчас…
Ротный, сдвинув к переносице брови, не дал ему закончить.
- Подчиняешься! И будешь подчиняться дальше. Пока… Пока мы не вышвырнем всех этих фрицев с нашей земли. Всех этих гюнтеров и так далее. Ты - в армии. Пока на излечении, но в армии! Это тебе понятно? То-то! Лечись - и в роту! Взвод тебя ждет. Да-да! - не дал ему ротный ничего возразить. - Ты мне нужен, я буду знать: там, где ты, там мой фланг надежен. Понял? Нам еще гнать этих фрицев и гнать! Тысячу километров, - ротный, пожав ему руку, откинул полу шинели, достал из кармана пачку тридцаток и сунул их ему в карман. - Но-но! Что мне их, солить? А тебе на молочишко, - ротный пошел к двери, но тут в нее просунулась голова Степанчика.
Читать дальше