Макс Брэнд - Король поднебесья

— Вы ничем не обязаны этой семье или этому дому, Каррик, — тихо сказала она.

— Тогда почему тут висит мой портрет? — упрямо набычился он.

Она отвела взгляд в сторону. Потом тяжело вздохнула и посмотрела на него. Каррик заметил, как блеснули ее глаза.

— Похоже, вы готовы войти в клетку с львами, лишь бы доставить мне удовольствие, верно, Каррик? — спросила она, и он с облегчением увидел, что Элизабет снова улыбается.

— Только скажите, где эта клетка, и я готов, хоть сейчас, — серьезно ответил он, — но будет куда лучше, если вы просто объясните, чего вы хотите от меня.

— Хорошо, — устало кивнула Элизабет. — Есть один глупый мальчишка двадцати одного года отроду. Он связался с бандой Джима Танкертона, сам не понимая, что делает. Заберите его оттуда и привезите ко мне прежде, чем он ввяжется во что-то ужасное… и сам сунет голову в петлю.

Вдруг она заметила, что вся дрожит.

— Не говорите ничего, Каррик, хорошо? Сначала хорошенько подумайте.

— Банда Танкертона? — медленно процедил он сквозь зубы.

— Да, Танкертона. Джима Танкертона. На всем свете не найти большего мерзавца, чем этот человек!

Каррик поднял глаза туда, где на горизонте вставали горы. Их далекие вершины таяли в ослепительной лазури неба, казавшейся еще ярче из-за разбросанных тут и там белоснежных пятнышек… то ли облаков, то ли снеговых вершин, уткнувшихся в мягкое подбрюшье неба.

Он тихо рассмеялся.

— Такова, видно, моя судьба, Элизабет, — сказал Каррик. — Так, значит, это люди Танкертона?

Элизабет казалась слабой и больной. Она не сводила с него измученных тревогой глаз. Губы ее кривились в странном подобии усмешки.

— Да, — едва слышно ответила она. — Боже, прости меня за то, что я подала тебе эту мысль! Конечно, ты не мог не слышать о нем, но ты не знаешь всего, что здесь творится по его милости! Он царь и Бог в этих местах, но это еще мягко сказано! Этот Танкертон — сущий дьявол, воплощение зла и порока!

— Да, мне приходилось кое-что слышать, — кивнул он. — Однако я никак не возьму в толк, почему этот человек имеет наглость орудовать на моей земле?

— На твоей земле?! О чем это ты, Каррик?

— Конечно, о поднебесье, Элизабет! О дорогах, что ведут вдаль… разве это не угодья самого первого Каррика Данмора? А раз он мой предок, стало быть, я унаследовал его права! Ну да ладно, не ломай себе над этим голову. Я обо всем позабочусь. А теперь прощай!

— Только после обеда, Каррик!

— Лучше не надо, — с горечью вздохнул он. — Стоит мне только поесть, и я начну думать о пути, который меня ожидает… а кончится это тем, что очень скоро тебе придется будить меня к ужину, Элизабет! Нет, нет, я еду сейчас. Точнее сразу, как соберусь и оседлаю Прошу Прощения!

Не сделав ни малейшей попытки возразить, Элизабет отправилась собирать его в дорогу. Туго набив едой седельные сумки, Элизабет безапелляционно заявила, что там, куда он едет, вряд ли будут часто попадаться трактиры, а скорее всего ему придется каждую ночь проводить под открытым небом. Итак, сумки были уложены, аккуратно завернуты в просмоленную парусину и привязаны к луке седла на спину Прошу Прощения. Новое покусительство на ее драгоценную свободу кобыла встретила бешеным храпением и фырканьем, однако не сделала ни малейшей попытки сбросить с себя груз. И вот Элизабет Фурно широко распахнула ворота корраля перед своим рыцарем.

Она застыла все с тем же выражением мучительного беспокойства на побледневшем лице, которое Каррик уже не раз замечал, украдкой поглядывая в ее сторону. Помявшись, он наконец не выдержал.

— Послушайте, Элизабет, — начал он. — Хочу сказать вам кое-что, и вы должны верить, что это правда, и только правда. Это касается меня. Я и в самом деле ни разу в жизни и пальцем о палец не ударил: вечно бил баклуши, попрошайничал, пил, кутил, занимал деньги и никогда не отдавал долги… обычный бродяга, одним словом. Так что, сами понимаете, если что со мной и случится, плакать никто не будет. Ни жены, ни детей — так что никто не осиротеет и ничье сердце не будет разбито.

Она слушала его, пытаясь улыбнуться, но дрожащие губы не слушались ее.

— Но я вернусь, — добавил Каррик, — обязательно вернусь. Это моя страна и я не сойду с тропы, пока она не приведет меня в Поднебесье!

— Милый Каррик, да благословит тебя Бог!

Копыта Прошу Прощения зацокали по дороге, и кобыла почти сразу же перешла на галоп. Грохот подков, такой же четкий и ровный, как грохот прибоя скоро растаял вдали. Всего лишь раз обернулся Каррик — сорвав с головы шляпу, он махнул в сторону женщины, застывшей у ворот. С каждым мгновением она становилась все меньше, будто таяла вдали. Теперь ему достаточно было одного взгляда назад, чтобы увидеть укрывшийся между деревьев дом, убогий коровник и все ее жалкое хозяйство.