Макс Брэнд - Король поднебесья

Он медленно приближался. Смутный страх и какое-то неприятное предчувствие закопошились в душе у Чака. Он медленно приподнялся, а незнакомец, приблизившись, опустил камень на землю.

— Присаживайтесь, — радушно сказал он, — Вот теперь наконец мы удобно устроились и можно поболтать!

Чак Харпер опустился на стул.

Изумление все еще переполняло его, постепенно уступая место привычной злобе. И окончательно он разозлился, вспомнив, как, остолбенев при виде такой невероятной силы, настолько забылся, что не смог сдержать своих чувств.

Опустившись на стул, Чак принял привычную позу, опустил тяжелую голову и снова принялся за свою палку.

— Приятное местечко, — начал незнакомец. — Кажется, мы незнакомы? Меня зовут Каррик Данмор.

Он ждал, но Чак Харпер не проронил ни слова.

Так молча они просидели несколько минут.

— Меня зовут Каррик Данмор, — повторил приехавший.

Чак по-прежнему хранил гробовое молчание. Что-то подсказывало ему, что это только начало, что впереди ждет настоящая схватка, а именно этого всегда жаждало его злобное сердце. Горевшее в нем мрачное пламя никогда не угасало, и уже сейчас уголки его губ чуть заметно подергивались в предвкушение того, что ждало его впереди. Чак был похож на бульдога, почуявшего запах крови.

Незнакомец, похоже, решил не настаивать на знакомстве.

Вместо этого он вытащил из-за пояса тяжелый нож. Длинный, с прямым, блестящим лезвием, он ничем не напоминал те охотничьи ножи, что до сих пор доводилось видеть Чаку. Данмор неуловимым движением швырнул нож в воздух. Раздался свист. Пролетев не менее тридцати футов, нож сверкнул в воздухе серебряной молнией и полетел вниз.

Такой нож, тяжелый и острый, как бритва, легко мог пригвоздить человека к земле, точно бабочку — булавкой коллекционера. Сообразив это, Чак быстро шарахнулся в сторону.

Нож легко лег в подставленную ладонь, мгновенно исчез, и, как по волшебству, откуда-то появился другой.

Разозлившись, что опять не совладал с собой, Чак стиснул зубы и, побагровев, опустил голову. Но, как он ни старался скрыть свое любопытство, глаза, казалось, сами следили за тем, что делает незнакомец.

К слову сказать, сам Чак всегда с огромным почтением относился к ножам, всегда предпочитая их револьверу. Конечно, на большом расстоянии пользы от них мало, зато вблизи или, скажем, в толпе, хорошему ножу цены нет!

А незнакомец, похоже, был мастером своего дела. Ножи один за другим взлетали в воздух, сверкая тяжелым лезвием и падали вниз, послушно ложась в подставленную ладонь — одновременно, точнее, почти одновременно, так что незнакомец успевал сделать одно легкое, почти неуловимое движение, и клинок снова птицей взмывал вверх.

И вдруг оба массивных ножа в очередной раз сверкнули на солнце и будто растворились в воздухе. Чак Харпер явственно ахнул. Затем, покосившись на незнакомца, испуганно вздрогнул, заметив, что оба они уже покоятся в массивных кожаных ножнах, один над другим, будто никогда и не покидали их. Чак заморгал. Он готов был поклясться, что незнакомец даже не шелохнулся.

— Как, вы сказали, ваше имя? — спросил Данмор.

— Чак Харпер.

— Рад познакомиться, Чак. Когда едешь через горы много дней подряд, да еще не с кем и словечком перекинуться, разве что с белкой или с кроликом — приятная перспектива, верно? — так что угодно отдашь, лишь бы поболтать часок — другой в хорошей компании. Просто почесать языком, отвести душу, понимаешь?

Чак, насупившись, предпочел промолчать. Кое-что не давало ему покоя, омрачая душу и мешая дать волю привычной мелочной злобе. Во-первых, легкость, с которой незнакомец перенес камень, который и двоим-то поднять не под силу. И второе — то почти сверхъестественное мастерство, с которым он заставлял тяжелые ножи порхать в воздухе, подобно двум серебряным бабочкам.

— Если вы и есть Харпер, — между тем все так же дружелюбно продолжал незнакомец, — тогда, как я понимаю, это и есть Харперсвилль?

Похоже, ему было глубоко плевать на то, что Чак по-прежнему хранит молчание. Не моргнув глазом, он продолжал:

— Само собой, он и есть. Стало быть, сюда-то и наезжает отдыхать Джим Танкертон. Верно, приятель?

Но Чак Харпер только стиснул зубы, стараясь подавить в душе поднимающуюся злобу.

— Так оно и есть. Ну, значит, я приехал. Пойду повешу шляпу… или нет, сначала надо заняться кобылой. Извини, приятель, пойду поставлю ее в конюшню.

Поднявшись на ноги, он направился к кобыле.