Серж Запольский - Скрываясь от гуронов

Платон, как обычно, улыбался во весь толстогубый рот, а капитан сказал спокойно, не обращая внимания на разъяснения доктора про рога:

– Да, у него огромные рога могли вырасти.

Потом он потёр пальцами порезанный бритвой подбородок и добавил отрывисто, перекатившись с носок на пятки:

– Если его не съели, конечно.

– Нет, фульбе совсем не едят говядину, – авторитетно заверил всех мистер Трелони. – Они её копят на чёрный день.

– Ну, тогда его продали кому-то или променяли, и те его съели, – сказал капитан, он сел и пригубил вино из своего бокала.

– Нет, Кузнец не продаст, – уверенно отрезал доктор.

– Если его самого не съели, – сказал капитан, снова сделав глоток из своего бокала.

Все замолчали, вспоминая события почти пятилетней давности. Потом капитан спросил у мистера Трелони:

– Вы давно не получали известий от дона Родригу?

– Он недавно писал ко мне, – ответил сквайр. – Он полюбил ходить с капитаном Перэ на скалы и наблюдать чаек.

Потом сквайр произнёс в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием свечей:

– Вы ещё не знаете, Дэниэл… Но у меня опять началась лихорадка.

Капитан встревоженно посмотрел на сквайра, пытливо вглядевшись в его бледное, почти восковое лицо.

– И какая-то странная лихорадка, я не знаю, как это понимать, – огорчённо пояснил доктор и тоже замолчал.

– Столько лет было всё тихо, а этой весной начались приступы, – опять заговорил сквайр. – Причём странная такая регулярность – как увижу воду.

– Какую воду? – ошеломлённо спросил капитан.

– Любую… Пруд, реку, озеро… Как увижу пруд, например, – пояснил мистер Трелони.

– А море? – спросил капитан. – После моря лихорадка начинается?

– После моря – нет, – ответил сквайр задумчиво.

– А после океана? – быстро спросил капитан и хитро прищурился.

– А после океана – не знаю, надо попробовать, – ответил сквайр и тоже хитро заулыбался.

– Что это вы собрались попробовать, джентльмены? – спросил доктор Легг подозрительно.

– Океан, дорогой доктор… Атлантический океан, – ответил ему капитан.

Но ответил он так щемяще, что у доктора Легга перехватило дыхание.

– На проверку очередной координаты? – низким, взволнованным голосом спросил он.

– Да, доктор, – выдохнули капитан и сквайр почти одновременно.

Сквайр порывисто отставил свой бокал на столик, стоящий рядом с ним. Бокал звякнул о пепельницу, и доктор Легг невольно перевёл на неё взгляд: на краю пепельницы цветастые пастушок с пастушкой танцевали жигу – им было весело.

– Куда мы пойдём в этот раз? – вдруг спросил доктор и тоже отставил свой бокал.

– Так вы с нами, Джеймс? – спросил мистер Трелони и откинулся на спину кресла. – А мы с Дэниэлом всё спорили-спорили.

– С вами… Конечно же, с вами… И чёрт с ним, с сокровищем! Главное, что с вами, – ответил доктор и пояснил: – Я думаю, нам будет весело.

****

На следующий день капитан встретился с мистером Эрроу в портовой таверне Усатой Пруденс, которая была жива и здорова и даже раздобрела ещё больше.

Нрав её с возрастом не поменялся, а был всё так же гневлив. Подлетев к капитану, своему любимцу, она улыбалась железными зубами, среди которых явственно чернели дыры от выпавших своих зубов.

Капитан сел напротив мистера Эрроу и пытливо вгляделся в него. Ловкий человек был всё такой же высокий и поджарый, только, может быть, бритое белое лицо его, длинное и узкое, стало ещё суше, а колючие глаза – ещё более колючими. Когда капитан рассказал, ради чего он пригласил его на встречу, глаза мистера Эрроу хищно блеснули и тут же прикрылись веками. Выслушав задание, ловкий человек обещал в скорости за него взяться.

Через неделю мистер Эрроу известил капитана письмом, что о канонире с «Белого Орла» Джо Илиума никто ничего не знает: на «Белый Орёл» канонир нанялся совсем недавно, писем никому не писал и ни от кого не получал, с собутыльниками был неразговорчив, постоянной женщины на берегу не имел. Где он служил ранее – тоже не было известно, а наняли его на «Белый Орёл» без рекомендации вместе с кучей таких же бродяг в виду острой нехватки матросов.

Прочитав письмо, капитан приподнял белёсые брови, отчего на лбу его образовалась продольная морщина и, порвав письмо на мелкие кусочки, бросил в мусорную корзину.

Через два месяца шхуна «Архистар» после сборов, – по саркастическому выражению доктора Легга, – неудержимых и стремительных, как понос, подняла якорь и ушла из Бристоля. Перед самым отплытием капитану Линчу на борт доставили письмо от жены.