Митрофан Довнар-Запольский - Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия

Северо-Западная часть России, известная ныне под названием Белоруссия, в древности населена была тремя различными племенами: дреговичами, радимичами и кривичами; последние делились еще на полоцких и смоленских. Племена эти составляли в начале исторической жизни русского народа значительную часть тогдашней Руси. Насколько родственны были между собою они в древности, трудно определить в настоящее время. Однако же, всматриваясь внимательно в ход их историй и обратив внимание на то, что впоследствии они образовали одну этнографическую группу — белорусов, можно предполагать об их близком этнографическом родстве уже в то отдаленное время, когда слагалась Русь. При взгляде на исторические события этих племен мы замечаем их обособленность в общей жизни остальной Руси; происходит, очевидно, какая-то внутренняя жизнь, но ее трудно проследить за недостатком летописных данных. [1] Примечание редактора: Автор в своем описании ссылается на географические и статистические публикации XIX века. При переиздании книги мы сняли эти ссылки.

Исключение как будто составляло племя радимичей, история которого почти незаметна в наших летописях; они никогда не жили самостоятельной политической жизнью, но принадлежали к Черниговскому княжеству. Однако же радимичи не ассимилировались с северянами, несмотря на долгую совместную жизнь; напротив, примкнули к северным своим соседям кривичам и вместе с дреговичами образовали отдельную этнографическую группу.

История радимичей, быть может, указывает именно на то, что уже в древности означенные племена имели общие этнографические особенности, которые помогли им слиться в одну народность, несмотря на раздробленность и постороннее влияние. Такому слиянию трех племен в одно этнографическое целое, несомненно, помогло и то обстоятельство, что географическое положение их почти одинаково, равно как и природа занимаемой ими страны.

Южная граница дреговичей с полянами и волынянами начиналась почти возле устьев Припяти и продолжалась по всему ее течение узкою полосою по южному берегу, приблизительно по теперешней границе Волынской губернии с Минской. Далее к западу, от верхней Припяти по притоку ее Пине, граница переходила к Западному Бугу, который она пересекала где-то у Брест-Литовска (древнего Берестья). От Брест-Литовска граница, оставив направление с востока на запад, шла к северо-западу по Бугу, границе нынешней Гродненской губернии. На этой южной границе мы видим уже до XIII века следующие города: Мозырь, ныне уездный город Минской губернии, Туров, ныне местечко Мозырского уезда, Пинск (Пинеск), уездный город Минской губернии, Брест-Литовск (Берестье), уездный город Гродненской губернии.

Юго-западная граница, вероятно, не доходила дальше Дорогичина, местечка Гродненской губернии на реке Западный Буг, откуда она направлялась к Гродно, нынешнему губернскому городу. Затем, переходя в Виленскую губернию, отрезывала юго-восточную часть ее южнее города Вильно, захватывая все верховье Вилии, и переходила наконец к Двине, в Витебскую губернию. Рубеж, пересекающий Двину, проходил, вероятно, недалеко к северо-западу от Полоцка, приблизительно по теперешней границе Полоцкого уезда с Дриссенским и Себежским. Граница, захвативши верховье реки Великой, меняла северное направление на восточное и на этом пути проходила по северной границе Витебской губернии до реки Ловати, ниже Великих Лук — Новгородского города. Таким образом, Полоцкая область заключала в себе всю озерную область Себежского и Невельского уездов, а далее заходила до озера Двинья.

На этой длинной западной и северной границе мы знаем в данный период весьма мало городов, а именно: упомянутые Дорогичин и Гродно, Заслав, Городец, Полоцк и Невель, Усвят и Еменец (ныне уездные города Витебской губернии).

Вообще, очерченная нами граница может только указывать приблизительно этнографическую границу дреговичей и полочан. За этими пределами жили литовские поселения, история которых до XIII века почти покрыта мраком неизвестности. В русских летописях мы находим только неясные намеки на литовско-русские сношения в данный период. Такая скудность известий происходит от того, что мы не имеем собственно Полоцкой летописи, которая, может быть, дала бы нам кое-какие разъяснения. Между тем сношения полочан с Литвою отличались более мирным характером. Поэтому киевские, волы некие и новгородские летописи, занятые важными событиями своих областей, вовсе не знают отношений полочан к Литве.