Серж Запольский - Скрываясь от гуронов

– Ну, если полезен, – пробормотал капитан, он отвернулся от проводника и выразительно глянул на Платона.

Платон коротко кивнул и приблизился к тому месту, где сидел индеец. Его перемещение не осталось незамеченным – индеец повернул голову в сторону Платона, увидел у него за плечом два лука, и губы индейца тронула чуть заметная усмешка. Но в следующий момент его лицо опять стало бесстрастно и спокойно.

Наконец, со сборами было покончено, груз разделили по каноэ, а Индеец Корли показал матросам, как надо грести одним веслом. Всё было готово.

Индеец Корли вступил на своё каноэ, посмотрел на небо и сказал степенно и удивительно довольно:

– Сегодня хороший день для путешествия на каноэ.

Каноэ по одному отчалили от берега и скоро вытянулись друг за другом в неровную цепь. Озеро было спокойно. Окружавшие его леса, отражаясь в зеркальной водной глади, стояли, окутанные торжественным молчанием. Ни шороха, ни звука на всём огромном пространстве.

Только плавные движения вёсел в руках гребцов нарушали окрестную тишину.

****

…каждый гребец знает, что каноэ, – слово, заимствованное из языка карибских индейцев, – означает название безуключинных маломерных лодок разных народов. Интересной, характерной особенностью каноэ является способ гребли, которая осуществляется лопатообразным однолопастным или двулопастным веслом. Им же производится и руление путём поворота вёсла в воде с изменением его траектории в конце гребка.

Каждый гребец знает, что корпус каноэ или вырубается из цельного ствола дерева, или делается из древесной коры, натянутой на кедровую основу и закреплённой с помощью корней…

Сейчас все каноэ были сделаны из древесной коры, а день был, и правда, отличный. Ярко светило солнце, только донимал неотвязный гнус, и мистер Трелони с сожалением вспоминал то средство от насекомых, которым они пользовались в Африке. Матросы быстро приспособились к гребле одним веслом, и следовали без задержек за первой лодкой, в которой сидели проводник Корли, индеец Райвенук и капитан. В обед отряд причалил к берегу, а потом все опять сели в каноэ и погребли уже вверх по течению реки, впадающей в озеро. И так – до вечера, когда, привязав лодки к деревьям и разгрузив их, а потом и перевернув для просушки, отряд пошёл искать место ночлега.

Они поднимались от реки, отмахиваясь от гнуса, через густые кусты по едва заметной тропе, которую кто-то из животных протоптал к водопою. С грузом шли тяжело, друг за другом, как вдруг Бумпо, бежавший впереди, негромко тявкнул. Индеец Корли, идущий первым, остановился и посмотрел на него. Бумпо стоял насторожившись, с поднятым кверху хвостом и, казалось, во что-то всматривался.

– Что такое? – спросил у него Корли: проводник был серьёзен, он словно ждал от собаки ответ.

Вместо ответа Бумпо побежал дальше.

– Наверное, медведь шатается, – объяснил Корли и пошёл за собакой.

В самом деле, скоро им встретились свежие медвежьи метки, и мистер Трелони ахнул: на дереве, гораздо выше человеческого роста, кора представляла собой глубокие борозды, она словно была сорвана и покорёжена страшной силой.

– Это он встаёт на задние лапы и показывает всем, какой он большой и могучий. И что он здесь хозяин, – сказал Корли и пошёл дальше, выбирая ровное и открытое место для ночёвки.

На лесной поляне они быстро развели костёр и стали готовить тетеревов «в перьях»: матросы настреляли тетеревов ещё днём, когда те вышли к реке поклевать камни и посушиться. Проклятый гнус, – тучи комаров и мелкой мошки, – летал над людьми неотвязно, собирался в золотистые тучи и воинственно звенел.

– Сейчас ещё ничего, а вот летом из-за гнуса лес становится совсем недоступным, – рассказывал всем Индеец Корли, размахивая над головой дымящейся веткой. – И тогда даже звери уходят на продуваемые ветром места – на открытые берега рек и в горы.

После ужина капитан спросил у проводника:

– А ваш друг-индеец… Он из какого племени будет?

Корли посмотрел на Райвенука и сказал ему по-английски:

– Я сейчас про тебя буду рассказывать.

Райвенук важно качнул головой и вперил взгляд куда-то вдаль, и мистер Трелони в который раз подивился его медному, обветренному на солнце лицу древнего идола.

Проводник начал рассказывать:

– Мы, европейцы, называем их ирокезами, но это общее название, оно включает в себя множество племён… А вообще-то, ирокезы – очень воинственное племя. У них особо ценятся воинские заслуги мужчины, а женщины у них испокон века землю обрабатывали. И ещё занимались ирокезы рыболовством и охотой на бобров. А когда на своих землях они бобров перебили, то пошли на север, в Новую Францию. А там жили другие охотники – французы, которым это, конечно, не понравилось… И они стали вооружать против ирокезов других индейцев – гуронов и оттава. Было много войн, много крови. Только сейчас, говорят, спрос в Европе на бобровые шкуры стал стихать.