Дуайт Беннет - Большая земля

— Далеко. — И добавил: — Пятнадцать миль до ранчо Энди Кларноу. А дальше, по дороге, где ты поедешь, станция Джима Кларка. Я сюда приехал раньше других.

— Сколько лет вы здесь живете?

На минуту Мопин задумался.

— Уже больше трех лет. В шестьдесят первом уехал из Крикса. Мне здесь очень нравится. Хорошая земля, чтобы разводить скот и держать лошадей.

— А индейцы не беспокоят? — спросил Осборн и увидел, как лицо Мопина исказилось.

— Только я поселился на этом месте, как Паулина убил моего пастуха и угнал всех лошадей, двадцать семь голов. Для меня это был страшный удар, но мы все-таки решили отсюда не уезжать.

— Мне уже все уши прожужжали с этим Паулиной. Вы уверены, что такой человек действительно существует? Что это не просто имя, каким поселенцы готовы обозвать всякого кровожадного индейца?

Мопин покачал головой.

— Такой человек существует, несомненно. Я обменялся с ним несколькими выстрелами. Но даже его главные враги уорн-спрингзы не могут точно сказать, сколько у него воинов. Я думаю, что у него индейцы разных племен: снэйки, пайуты, мадоки. Вряд ли у них он — вождь, но мы, белые, дали ему такую кличку. Он сущий дьявол! Выиграл сражения с регулярными отрядами. Уорн-спрингзы ненавидят и боятся его, как и белые, потому что он убивает людей в резервациях, угоняет их лошадей, увозит их жен и детей. И все говорят, что его нельзя убить, что пули отскакивают от него, как горох от стены. Вот и все, что я знаю. Невыносимо, чтобы такой человек держал в страхе половину штата. Пока его не убьют, не будет житья никому в Орегоне, — мрачно закончил Мопин.

Сын Мопина вывел коня из конюшни. Осборн подтянул седло и поправил уздечку. Вскочив в седло, он поблагодарил хозяина.

— Я вас предупредил, — сказал Мопин мрачно, — каково у нас одному ехать, вы могли остаться. Главное — не сбейтесь с дороги. До станции Джима Кларка 35 миль, дорога впереди плохая. Дилижансу приходится ехать по ней, другого пути нет. Будете в Каньон Сити, может быть, встретите Перри. У меня вчера было несколько ребят. Пусть он возьмет их на работу.

— Я поищу его. Очень вам благодарен, — сказал в ответ Чэд Осборн. Он наклонился и пожал ему руку. Осборн знал, что еще долго, пока он не скрылся за изгибом дороги, эти гостеприимные люди смотрели ему вслед.

Одинокого всадника обступили голые каменистые холмы, дорога — единственный признак цивилизации — петляла среди прихотливых изгибов ландшафта, единственным украшением которого можно было считать можжевеловые кусты вдоль обочины. Казалось, не будет конца бесчисленным поворотам, спускам и подъемам вверх-вниз. Уже вытягивались полуденные тени, а солнце клонилось к вершинам Каскада у него за спиной, когда Чэд начал высматривать местечко для отдыха.

Тридцать пять миль до ближайшей станции на левом берегу Джон Дэй. Судя по скорости, с какой он ехал, ему скорее всего придется следующую ночь провести на — как ее — станции Кларка.

В полуденной тишине были слышны звуки, доносившиеся с южной стороны реки, там, где Осборн заметил признаки человеческого жилья. Река в этом месте делала поворот, и здесь образовался затор из бревен. Принесенная течением, эта древесина была незаменимым источником тепла в безлесом краю, где рос лишь можжевельник.

У Джима Кларка был повод для радостей: солнце ему грело спину, он с удовольствием отправился нарубить к зиме дров. Это будет его вторая зима на станции. Он видел, как бушевали бураны, когда земля и небо исчезали в круговерти снега. Но у него крепкий, удобный дом, часто по дороге ездят люди, продуктов ему хватит. Правда, местность дикая, но ведь Джим дал слово, что устроит здесь настоящее ранчо. Он еще все успеет, ведь впереди целая жизнь.

Он отложил топор в сторону и принялся складывать дрова, чтобы потом переправить их к дому.

Вдруг Джим оторвался от работы и бросил взгляд на противоположный берег, где стоял его дом. Он замер в ужасе.

Мальчик, должно быть, в тот момент увидел то же, что и Джим.

— Джим! Смотри! Дом!

Джим не двигался, в горле встал комок, он не мог выговорить ни слова. Толстые белые клубы дыма валили изо всех окон, серая шапка плотно окутывала крышу дома. Пламени еще не было, но Джим уже слышал зловещее потрескивание, доносившееся до противоположного берега реки. Кровь застыла в жилах Джима — пронзительные крики, больше напоминавшие вопли дикарей, нежели людей, огласили округу.

В душу закрался предательский холодок: именно сегодня он ушел за дровами без оружия. Кто бы мог подумать, что разбойники нападут всего в нескольких ярдах от дома. Ни у него, ни у мальчика не было оружия: винтовки остались в помещении, которое к тому же вовсю горело.