Отто Гофман - На Диком Западе. Том 3

— Да, но там скверно переправляться, — возразил Бруце. — Кроме того, многие избегают этого места с тех пор как дикари убили там Джона Асбурна и скальпировали всех членов его семейства. Там как-то делается жутко, в особенности потому, что местность удобна для засад. Поезжайте, капитан, и не беспокойтесь о дороге. Часа через полтора вы достигнете бука, расщепленного молнией, а еще часа через два догоните ваших спутников. Да, да, тропа широка и открыта, и проводник стал бы вам только лишней обузой.

Капитан, однако, не согласился с последними доводами полковника; опасаясь за безопасность сестры, он не хотел рисковать сбиться с дороги. Полковник исполнил его настойчивую просьбу и приказал одному из своих подчиненных проводить капитана до брода. Хотя проводник повиновался с видимым нежеланием, спустя несколько минут Роланд пустился в путь со своими спутниками. Прощание с полковником и его семейством было недолгое: некогда было терять время на лишние разговоры.

Полковник Бруце проводил гостей за ворота, пожал капитану и Эдит руку и обещал им немедленную помощь, если бы с ними случилось несчастье в дороге. Потом он распрощался с ними, и брат с сестрой быстро направились к тенистому, таинственному и молчаливому девственному лесу в сопровождении негра и недовольного проводника.

Солнце ярко светило на голубом небе; вершины деревьев тихо покачивались от легкого ветра. Хорошая погода благотворно повлияла на Роланда, который ехал с веселым, беззаботным лицом, разговаривая с сестрой. Было что-то торжественное во всем окружавшем спутников; эта торжественность была способна настроить их на серьезный лад. Девственный лес, под тенью которого они находились, носил тот величественный и мрачный характер, который придает ему буйная растительность, покрывающая плодородную почву на западе, особенно вблизи рек. Дубы, ильмы, буки и орешник гордо подымали к небу свои могучие стволы и раскидывали во все стороны свои ветви, образующие темно-зеленый балдахин. Огромные деревья теснились одно к другому, образуя арки и своды, через которые в течение нескольких столетий с трудом проникали солнечные лучи. Их корни, скрытые под пышно поднимающейся кверху порослью и под тростником, образующим большею частью непроницаемые изгороди, виднелись кое-где только там, где лес прерывался прогалинами, на которых виднелись опрокинутые стволы и побеги гигантских вьющихся растений, спускавшихся, как канаты, с ветвей до земли, тогда как их роскошные вершины сливались в одну темную массу с зеленым сводом, около которого они в вышине обвивались. Эти необозримые, тенистые прогалины мощно влияли на воображение и возбуждали в душе неопределенное чувство одиночества и покинутости; чувство это было бы, несомненно, далеко не так сильно, если бы взор всюду встречал густую стену непроницаемой зеленой листвы.

Дорога, по которой наши путешественники ехали через молчаливую, дикую страну, была обычной тропой, границы которой были отмечены звездами, зарубками на древесных стволах. В густых зарослях тростника и молодой поросли был прорублен узкий коридор, по которому едва могли проехать два всадника рядом.

Тем не менее наши путешественники быстро и весело подвигались вперед, но чем глубже они проникали в глубь девственного леса, тем чаще их задерживали лужи и топкие места, образовавшиеся вследствие дождей. Это обстоятельство причинило некоторое беспокойство Форрестеру, который стал опасаться, что ему придется пробыть в дороге дольше, чем он рассчитывал. Но так как он все еще мог различить следы своих уехавших утром спутников, он старался подавить в себе все возрастающее беспокойство и с уверенностью рассчитывал, что еще до наступления ночи доберется до переправы, где он надеялся встретить дожидавшихся его товарищей. Самое большое беспокойство причинял капитану проводник, который с самого начала выказал крайнее недовольство приказанием полковника Бруце и ехал насупленный, совершенно не обращая внимания на усилия Роланда привести его в лучшее настроение. Он не выражал ни малейшего желания вступить в разговор и односложно отвечал на вопросы суровым, отталкивающим тоном.

Часа через два путешественники достигли болота, которое оказалось шире и глубже всех болот, встречавшихся им ранее. Роланд, естественно беспокоясь об Эдит, поколебался с минуту, прежде чем пустить лошадь вперед, и эта короткая остановка вызвала у проводника столь грубое восклицание, что Роланд возмутился. Но он все-таки промолчал и только тогда обратился к проводнику, который не выразил ни малейшего намерения помочь девушке миновать не совсем безопасное место, когда сам вместе с Цезарем помог сестре выбраться на хорошую дорогу.