ХОВАРД ФАСТ - ПОСЛЕДНЯЯ ГРАНИЦА

Мэррей был угрюм и молчалив, и солдаты боялись его. Он был весь покрыт грязью и потом; это раздражало кожу, но река высохла, и купаться было нельзя. Он срывал свою досаду на солдатах, издевался над ними, стараясь найти слабые места и уколоть побольнее. Они, по мере сил, избегали его.

– Отчего вы так раздражены? – спросил Уинт.

– Это моё дело, капитан.

– Допустим. Но если вам слишком жарко, всё же старайтесь владеть собой. Всем жарко.

– Виноват… – сказал Мэррей. Он как-то странно поглядел на Уинта.

– Как вы думаете, завтра мы догоним их? – спросил Уинт.

– Возможно.

– Я знаю случаи, когда Воины Собаки проезжали по сто двадцать миль в день, – сказал Уинт. – Обычно они ведут с собой сменных лошадей и каждые десять миль пересаживаются. Нет кавалерии в мире, которая могла бы обогнать их. Нет армии, способной потягаться с Воинами Собаки.

– У этих нет запасных лошадей. Те же, на которых они едут, так изнурены, что подохнут, идя шагом. А потом, с ними женщины и дети.

– И всё же они не остановятся, – сказал Уинт.

– Ну что же, пусть. Может быть, мы догоним их завтра. Может быть, через день. Сделайте раннюю побудку: в четыре тридцать.

– Люди не успеют отдохнуть как следует.

– Если скво выдерживают, выдержат и они, – рявкнул Мэррей.

Отряд был на ногах, едва стало светать. Солдаты тихонько ругались, офицеры с любопытством поглядывали на Мэррея. При таком освещении трудно было бы идти по следу, если бы Шайены делали хоть какие-нибудь попытки скрыть его. Но они двигались на север по прямой, как летит птица, – в этом сказывалась тоска народа по родной земле, по своим горам и долинам. На север мчались они, прямо на север. И опять взмахивал руками Арапах, показывая, с какой быстротой могут мчаться индейцы, их женщины, дети и старики, когда их зовёт земля отцов. Арапах вёл белых людей, но он гордился своим – краснокожим – народом, и гордость его всё возрастала, когда они проезжали мимо трупов павших индейских лошадок, уже обглоданных койотами и чёрных от мух.

– Загнали насмерть, – говорили друг другу солдаты. Они знали, что если индеец загнал своего коня, он и себя не пощадит.

Они сделали привал в поздние, уже знойные, часы утра, поводили лошадей, отерли с них пот. Отряд находился теперь в местности, покрытой пучками густой пожелтевшей травы; всюду лежал сухой навоз – некогда тут паслись огромные стада бизонов.

– И это было не так давно, – сказал Келли. – Каких-нибудь десять лет назад здесь так и кишело ими, земли не было видно.

Но вот Мэррей подал знак трубить отбой. От долгого пребывания в седле у него ломило тело, и он видел, как солдаты приподнимались в стременах, стараясь размять ноги, сведённые судорогой.

– Скорей бы всё это кончилось! – пробормотал он, вспоминая, что люди убивают даже собаку, когда больше не могут смотреть на её страдания.

Отряд продолжал погоню. Индейцы ехали на север, и лучи солнца, как раскалённые ножи, вонзались в спину солдат. Однако пыль здесь была не так густа, и впереди покрытые травой просторы волновались, как жёлтое море.

Эскадроны перешли Солёный Приток и остановились у хижины скваттера.

– Где индейцы? - прохрипел Мэррей.

На скваттере была поношенная одежда. Он был худ и долговяз. Лицо его напоминало лошадиную морду. Он медленно почёсывал затылок, а его жена и дети жались в дверях за его спиной. Он, видно, был не в ладах с законом. Когда схлынула волна переселенцев, он остался здесь, на Индейской Территории. Он ненавидел и боялся солдат так же, как ненавидел и боялся индейцев.

– Проезжали, – угрюмо сказал он.

– Когда?

– Утром.

– Сколько? Отвечайте! – заорал на него Мэррей. – Вы что, немой? Говорите!

– Может быть, и немой, – пробормотал скваттер. – А вам нечего вмешиваться в мои дела.

– Сколько их было? – опять спросил Мэррей.

– Столько же, сколько и вас, лодырей… Чёрт бы вас взял! – проревел он им вслед, когда солдаты помчались вперёд.

Отряд приблизился к границе Канзаса и только тогда вновь сделал привал. Солдаты с трудом слезали с сёдел, судорога сводила им ноги, многие падали и оставались лежать на траве. Поблизости было русло реки, теперь представлявшее собой только ряд грязных лужиц. Солдаты провели лошадей на водопой. Затем, разлёгшись на траве, они принялись за еду, запивая её из фляжек. Мэррей и Уинт склонились над картой.

– Индейцам нужна вода для стоянки, – сказал Уинт. – Солёный Приток пересох. Они доедут до Реки Целительной Палатки.