Глеб Горышин - Глядя в глаза Ладоге

К сказанному об уникальной валаамской ферме, снаружи похожей на великокняжеский дворец (после закрытия монастыря в 1944 году, когда монахи по замерзшей Ладоге ушли в Финляндию, от фермы, как и от других строений на Яалаамс, остались одни стены; иное все прахом пошло), необходимо добавить, что недавно ферму с прилегающими угодьями взял в аренду у Валаамского лесхоза вдруг сколотившийся в Ленинграде кооператив. Ферму отремонтировали, кое–какую скотину завели, теплицу построили, рассаду огуречную поливают. Как пойдет дальше, кто же его знает: валаамские кооператоры — горожане, не больно сведущие в крестьянском труде. Но бог им в помощь! За благое дело взялись!

Со мною в гостинице у монастыря в одном номере жил садовод из Мичуринска (и после меня остался жить, на все лето приехал) Саша Верзилин, старший научный сотрудник плодовоовощного института, по договору с лесхозом работал в старых монастырских садах, где яблоням много за сто лет, стволы их будто закостенели, по–старушечьи переломились в поясницах, но все цветут и плодоносят. Саша яблони опылял, прививал, за ягодниками ухаживал, обрывку делал, какие–то участки осушал, какие–то орошал. И так он рьяно, так увлеченно, от зари до зари, от белой ночи прихватывая, работал, что любо–дорого было видеть работника на Валааме — одного из немногих (с помощниками) среди толп праздношатающейся публики, приезжих (и местных) прожектеров, консультантов, репортеров, живописцев (те, правда, тоже работают не покладая рук). Валааму нужен работник, чтобы с утра рукава засучивал, умел канаву прорыть (в заповедные кущи на Валааме с техникой не сунешься), яблоню привить, корову подоить. А работника — где его взять? Все туристы, туристы…

Уметь или не уметь — на Валааме это то же, что быть или не быть. Да и не только на Валааме…

Зашел к председателю сельсовета Анатолию Михайловичу Свинцову, молодому еще человеку, здешнему уроженцу, плотнику по профессии, светлоусому, озерно–голубоглазому. Он, должно быть, находился под впечатлением какого–то разговора или на совещании побывал. Что–то недоговоренное в нем бродило:

— Вот, пожалуйста… Готовы отдать полякам: они отреставрируют в лучшем виде. Или финнам — те и подавно. А мы то сами? Что ли уж мы ничего не умеем? Руки опустили? Монахи умели — такие же были русские люди. А мы?..

Столько отшумело совещаний, утрясений, согласований с тех пор, как Анатолий Михайлович Свинцов поменял плотницкий инструмент на стило председателя. И что же? Человек он горячий, руки у него чешутся: все бы сам переделал, а рук не хватает на все…

— Объявили на острове зоны строгой заповедности. Прекрасно! Стали ходить по дорожкам, не топчут леса. По и лесхоз умыл руки: пусть все будет, как есть, положимся на божью волю В заповедные зоны глаз не, кажут, санитарных рубок не ведут, валежник не убирают, каналы, дренажные канавы не чистят. Природа нам за это спасибо не скажет. Па Валааме ей помощь нужна!

Валаамские проблемы туго связаны в узел; хвост вытащишь, нос увязишь. Вот горячо спорили: строить грузовой причал в том месте или в этом? Построить причал — лишиться чистой (директор музея сказал: «недозагрязненпой») воды. Кстати, Валаам — последнее место на Ладоге, где озерную воду пьют не хлорированной… А причал помаленьку строят. Вез причала не осуществить реконструкцию памятников, не построить поселка. Стали забивать в дно сваи, а там все вымощено топляком, бывало, целые гонки леса уходили на дно. Нет худа без добра: топляк со дна подняли, сам видел целые штабеля леса на берегу Монастырской бухты. Будет чем в зиму печки топить. Кажется, это первый опыт такого рода на Ладоге: топляки выловить на дрова; есть чему другим поучиться!

Население Валаама исчисляется нынче в 450 душ. Из них сотня пенсионеров, главным образом бабок. Порядочно ребятишек. Предлагали переселить старых людей на материк, жилье обещали, дом престарелых. А бабки ни в какую: на Игуменском кладбище будем лежать, больше нигде. (Поселковое кладбище сразу за оградой Игуменского.)

Будут строить поселок. Есть несколько вариантов проекта. Руководство музея, советская власть на острове склоняются к коттеджному варианту. И правда, кажется, так–то оно бы лучше. Однако проект не утрясен. Непреходящая тряска воцарилась в общественной атмосфере острова, как некий циклон. А отойдешь чуток от монастырских стен, хоть в ту сторону, хоть в эту, — и погрузишься в благоуханную тишину, в немыслимую благодать…