Н. Старжинский - Хозяин тайги

— Моя это дело не мешайся. Шибко темный дело. Моя лучше фокусы показывай, развлекай честной компания-

— Ну показывай фокусы, когда так, — с некоторым разочарованием согласился Миша.

— Это моя могу. — Дунган вынул из кармана две горошинки и протянул Мише. — Твоя пробуй его, кусай, — предложил он.

Миша выбрал одну из горошинок и раскусил крепкими молодыми зубами. Горошинка была самая обыкновенная. Миша почувствовал на языке мучнистый, пресноватый вкус.

— Ну и что? — спросил он нетерпеливо.

Ли-Фу, не отвечая, налил в глубокую тарелку воды, взял другую горошину и бродил ее туда. Горошинка медленно набухала, потом треснула, стала увеличиваться, расти и вдруг распустилась, как бутон. К общему удивлению, в тарелке плавал теперь диковинный яркий цветок, отливающий всеми цветами радуги. Миша потянулся было рассмотреть диво поближе, но Ли-Фу предупредил его, подхватил мокрый цветок и, роняя капельки воды на скатерть, поднял высоко вверх, запрокинул голову и проглотил.

— Моя тайга гуляй, цветок а собирай, шибко вкусна цветока, — подмигивая зрителям, заговорил Ли-Фу, хлопнул себя по одной щеке, по другой и начал вытягивать изо рта бесконечно длинную бумажную ленту. При этом он приговаривал, как бы подгоняя ее:

— Ходи, ходи! Ходи быстро, ходи тайга меряй…

Дунган шагнул к Петру, накрыл полотенцем схему переселенческих участков, разложенную на скатерти, и, быстро проговорив: «Ига, лянга, сайга», сдернул полотенце. На столе лежало несколько горошинок, которых там прежде не было, а схема исчезла.

— Ну-ну, — сказал хмуро Петр. — С этим не шути! Подавай схему!

Дунган, укоризненно качая головой, вынул схему из Мишиного пиджака, который висел на стуле.

— Его бери, моя не бери, — сказал он.

Развернув листок и показав всем, что это именно и есть схема, Ли-Фу быстрым движением смял ее в комок, чиркнул спичку, поджег бумажку, дал ей сгореть, затем неожиданно обернулся к Фоме и вынул все тот же листок из его удивленно открытого рта, приговаривая при этом:

— Ай-ай, твоя шибко жадный, один люди столько земля забирай!..

После этого он снял с комода будильник, завел его, отпустил рычажок звонка, и будильник вдруг заверещал:

— Пусти моя, моя гулять хочу, моя тайга ходи, рыбу лови, фазана стреляй, — и, как живой, стал биться и подпрыгивать, вырываясь из рук фокусника.

— Вот молодец! — проговорил повеселевший Миша, поворачиваясь к землемеру.

— Ну, ходи мала-мала гуляй, — проговорил Ли-Фу таким тоном, каким говорят с капризным ребенком, и, вытянув руку, стал медленно поднимать ее. Будильник дернулся, качнулся и пополз по руке. Добравшись до плеча, он прислонился к голове Ли-Фу и запел:

— Узнаете? — Миша снова повернулся к землемеру. — Ведь это «Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно».

Фокусы понравились. Рабочие от души хохотали. Миша был очень доволен успехом своего приятеля и испытующе посматривал на землемера, но лицо Кандаурова оставалось непроницаемым.

Когда все разошлись, Миша напомнил землемеру, что один из рабочих накануне взял расчет.

— Ну и что? — спросил Кандауров.

— Нужно нового нанять.

— Что же, наймем.

— Я думаю, что следует Ли-Фу намять. Другого такого не найти. Мастер на все руки. И охотник, говорят, замечательный.

Землемер смотрел в окно, задумчиво раскуривая трубку.

— Ну, так что же? — нетерпеливо сказал Миша. — Разве вам не понравился мой Ли-Фу?

— Фокусы он хорошо показывает, — уклончиво ответил Кандауров.

— Да я не об этом. Возьмем его в отряд?

— Нет!

— Почему?

— Я другого человека хочу ваять, который лучше твоего Ли-Фу тайгу знает…

Кандауров и Миша шли вдоль реки, выбирая место для рыбной ловли. Практикант нес банку с землей и удочки. В банке шевелились черви. Миша потрогал их пальцем. Черви были тощие, полуживые.

«Плохие черви, — подумал Миша. — Ну, да ничего, сойдут».

Полной грудью вдыхал он свежий воздух. Река была широкая, полноводная. Едва виднелся противоположный берег. Тучи, закрывавшие небо на рассвете, разошлись. День выдался солнечный, но прохладный. Явственно ощущалась осень.

Рыболовы шли холмистым берегом, поросшим тайгой. Кандауров указал подходящее место. Развели костер, Миша вытащил несложный рыболовный снаряд.

— Знаете, Владимир Николаевич, терпеть не могу этого занятия, — признался Миша, разматывая леску. — Уж очень скучно ждать, пока рыба пожалует. — Он выбрал червяка пожирнее, долго насаживал его на крючок.