Павел Пашков: Заметки Русской Тайги

© Павел Алексеевич Пашков, 2019

ISBN 978-5-0050-7149-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Русская Тайга — она восстановится. Или нет. Уйдет, станет прошлой геологической эпохой. Как леса гигантских папоротников и динозавры. В масштабах жизни нашей планеты такое случалось, и не раз. Гибло 90% всего живого, и жизнь потом начинала прокладывать новые дорожки, искать новые пути эволюции. А человек? Что же, через тысячелетия какое-нибудь существо достанет из археологического раскопа сохранившийся череп человека. Посмотрит в его пустые глазницы и скажет: «Эти уродливые древние были поразительно тупыми! Не метеорит и не природный катаклизм уничтожили сложившиеся биогеоценозы тех лет, выкосив 90% видов! Вот эта лысая обезьяна так много жрала, и так обильно испражнялась, что захлебнулась в собственных экскрементах. Самоубийца, уничтожившая себя вместе с породившим ее миром, слава ее тупости! Это позволило биосфере планеты воссоздаваться заново, по новому пути. Который привел к появлению нашего разума. Давайте поставим череп человека на полочку, чтобы помнить: так тупо, как люди, поступать нельзя!»

Русская Тайга — она для нас, для людей. Задача сохранения Русской Тайги — это задача сохранения самих себя. Сохранения людей и человеческой цивилизации. Это нужно нам и ради нас самих, а не ради абстрактной экологии. Переход к экономике управляемых человеком биоценозов. Изучение, и эксплуатация затем, самоподдерживающихся биологических систем. Даров Русской Тайги множество, и отказываться от них не нужно! Русская Тайга щедра! Нужно отказаться от хищнической экономики захватчика, уничтожающего все на своем пути. Или пойдем по пути создания живых систем и управления ими, или сдохнем. Все. И потомков не останется. Только черепа на полочках у совершенно иных существ! Которые уже своим детям будут рассказывать: Никогда не поступайте так, как эта обезьяна, называвшая себя человеком!

Надо мной иногда посмеиваются. Нет, чтобы в клуб или на концерт сходить, раз уж дома не сидится, а ты все в тайгу. И в холода, и в дожди, туда, где нет никакой цивилизации и никакого комфорта. Птичек кормить или скворечники развешивать, так это, вообще, разве что для школьников занятие. Несерьезно.

Я знаю, что такое клубы или концерты. Еще иногда бываю на интересных мне выставках и в музеях. Но мне там тесно. Вообще в городах тесно, хотя я и люблю бывать в новых для меня городах, которые еще не видел. Слишком много людей. Слишком много правил и условностей, за которыми ты даже этих людей и не замечаешь. И постоянно придумывают новые законы, правила, инстру-укции… Тоска-а!

Последний раз, когда был в лесу, я разулся и долго гулял босиком. Уже подморозило. Бывшая влажной, палая листва стала хрусткой. Шорох под ногами, но не такой, как от вороха сухих листьев. И запах мороза. А Вы знаете, что мороз пахнет?! У него свой, особенный, запах! И воздух чистый и прозрачный. Дышится совершенно по особенному в первые морозцы, выбившие осеннюю сырость. Свобода! Ты чувствуешь окружающий мир каждой клеточкой. Ты напитываешься жизнью.

Буквально вчера переписывался с администратором среднего уровня из Минприроды. Мужчина пишет: «Работать некому. Старики еще остались, а молодежи почти нет. Никто не хочет в тайге жить. Все, кто в силах, хотя бы в райцентры уезжают. Кто может, всеми правдами — неправдами в городах устраиваются. Я их понимаю. Зарплаты копеечные, а условий для жизни никаких. Я даже, наоборот, тех молодых, кто не уезжает, не понимаю. Почему остаются, пока силы есть где-то еще устроиться?»

Спрашиваю: «И почему, по-Вашему, остаются?»

«Боятся, наверное,» — Отвечает, — «Слабые остаются. Как бы сказать… не самые умные остаются. Кто учиться дальше, а потом в городе остаться, не может.»

«И что,» — Пишу, — «По-Вашему, естественный отбор идиотов такой?! А что, нет таких, кто учится, а потом в тайгу возвращается? Есть! Я даже несколько человек знаю, кто в городе родились, а жить потом в таежные села переехали.»

«Ну,» — Отвечает, — «Таких и я встречал. Совсем единицы. Их вообще не понимаю. И люди интересные, умные. Сами прекрасно понимают, что у таежных сел не просто перспектив нет, но и не будет никогда. А это жить надо. Не в турпоход один раз съездить, а постоянно жить. С сортиром на улице.»

Действительно, не понимает! Это выбор свободы. Это выбор вольных людей, сильных людей. Для кого легче терпеть холодный туалет и отсутствие удобств, чем ограничения, постоянное социальное давление. Таких людей действительно не много. Но это не слабые и не глупые люди. Это сильные люди. С большой потребностью в независимости, внутренней свободе. Люди, не разучившиеся свободно дышать, не потерявшие живого контакта с окружающим миром «всей кожей».