Морис Эрцог - Аннапурна

Во время его речи наследные принцы переглядываются и незаметно посматривают на часы. Остается всего несколько секунд: неужели этикет будет нарушен? Нет! Магараджа произносит еще несколько любезных слов, и церемония окончена. Словно по волшебству, вельможи исчезают.

Через несколько минут начнется полуофициальная часть. Некоторые лица возвращаются уже в обычной форме: черный мундир, шапка из подстриженного меха, а вместо орденов – лишь знак гурков: две скрещенные золотые сабли. Снова появляется магараджа. На этот раз на его груди лишь один орден – крест Почетного легиона. Общий тон изменился: мои товарищи беседуют с министрами и с наследными принцами, любующимися выставленной на большом столе вышивкой. Магараджа подходит ко мне, и в течение нескольких минут мы ведем дружескую беседу.

Я говорю ему о симпатии, которую питаю к его родине, так малоизвестной на Западе, о превосходном впечатлении, которое произвел на нас сопровождавший нас офицер Ж.Б… Рана. Ж.Б… немедленно производится в лейтенанты, а его жалованье удваивается! Весьма взволнованный, он, стоя на почтительном расстоянии, робко рассыпается в знаках благодарности и, согнувшись вдвое, отвешивает магарадже уже известный нам странный поклон.

Эти суровые воины, как показывает история, едва ли склонны к нежным чувствам. Поэтому я поражен, увидев такое внимание, столько доброты по отношению ко мне. Внезапно воцаряется молчание: входят какие-то лица, почтительно несущие небольшие коробочки. В чем дело? Магараджа встает, меня переносят на середину громадного зала. Нас окружает двор. Тут же присутствуют недавно прибывшие послы Англии и Индии со своими атташе.

Торжественно открыв футляры, магараджа объясняет, что король нездоров, а потому поручил ему вручить мне высший орден Непала, которым награждаются лишь солдаты и офицеры непальской армии во время войны, а именно "Доблестную правую руку гурков".

Очень волнуясь, он произносит простые слова:

– Вы проявили исключительное мужество, и мы приветствуем вас как мужественного человека.

Ни одна награда не могла бы тронуть меня больше, чем этот орден смелых гуркских воинов. Сидя на своих носилках, едва не теряя сознания, я пытаюсь связать несколько ответных слов. Я благодарю за эту неожиданную награду и говорю, что в моем лице награждена вся экспедиция. Магараджа поздравляет меня. Затем мимо меня проходят наследные принцы, министры, дипломаты, то и дело слышится: "Congratulations!" [117]

Постепенно все общество разбивается на небольшие группы. Время от времени ко мне подходят магараджа и его сын, генерал Бижая. Они осведомляются о моем самочувствии, расспрашивают о царстве вечных снегов: история Аннапурны их интересует и беспокоит. Будем надеяться, что, если произойдут какие-нибудь несчастья, то нам, нарушившим божественные законы, не поставят это в вину.

Пора уходить, я совершенно обессилен… Долг выполнен до конца. Мои товарищи это хорошо понимают, и мы прощаемся с хозяином. Его высочество с сыном в сопровождении других вельмож торжественно провожают нас до грандиозной лестницы. Мне не терпится лечь, но в тот момент, когда мы начинаем спускаться по ступеням, внезапно слышится отрывистая команда: медленно подъезжающие машины останавливаются.

Раздаются звуки музыки. Все встают в положение "смирно". С последним аккордом я поворачиваюсь к министру иностранных дел и, желая сделать ему приятное, хочу сказать: "Как любезно с вашей стороны исполнить для нас эту мелодию!" Хорошо, что я не успеваю раскрыть рта; министр наклоняется ко мне со словами:

– Как вам понравился наш национальный гимн?

– Великолепно! И особенно трогательно для нас, французов…

В этот момент раздается "Марсельеза". Мы поражены и взволнованы, услышав звуки родного гимна в стране, столь далекой от нашей отчизны. Очевидно, исполнение его потребовало длительной подготовки.

Наступает молчание. Магараджа прощается с нами. Мы почтительно кланяемся и садимся в машины. Снова отрывистая команда, и вновь льются звуки "Марсельезы", машины медленно трогаются.

Вечером мои товарищи ужинают в английском посольстве и отправляют послание Тилману, находящемуся сейчас в районе Манангбота. На следующий день после заслуженного отдыха мы едем осматривать одну из бывших столиц – Бадгаон, где обнаруживаем поражающие роскошью индусские пагоды.

В центре Катманду, на площади возле храма, мы любуемся статуей богини Кали. Мои товарищи отправляются осматривать знаменитую буддийскую «ступу» [118]Сваямбхуната, над которой возвышается башня, сделанная из концентрических металлических обручей.