Алекс Мутный - Как я «нагнул» юридическую систему и вышел на волю из тюрьмы США

Запретить им петь – моветон, не имеешь права, по всем понятиям, включая общечеловеческие. Ибо – это лишить человека кусочка той свободы, которую у тебя и так отобрали. Попросить можно. Одного или десять человек, да. Но, не весь блок. Накрываться подушкой бесполезно. Ее Величество Акустика просто хихикала над тобой. Я перепробовал все доступные методы, включая и дикую физическую усталость на вечернем стадионе. Иногда – работало, чаще – нет. Спасение от этих арий пришло, как всегда со стороны, с которой оно прийти не могло от слова совсем…

…Навигаторов и смартфонов в то время не было, поэтому я сразу же понял, что «эсэсовцы» совсем не из этих краев. Они двигались по карте и поэтому пару раз пропустили нужный им поворот. В конце концов, мы вырулили на 1-й хайвэй, и поехал строго на юг. Мои мозги совсем запузырились – ведь до Сан-Франциско или Сан-Хосе ехать в 4 раза ближе, чем в Лос-Анджелес, не говоря уже о том, что совершенно в противоположном направлении, на север.

«Эсэсовцы» молчали, но молчали как-то неестественно, по-театральному. Это ощущение витало в воздухе. Позже, анализируя все произошедшее со мной, я пришел к выводу, что так и должно было быть. Они ведь были оперативниками, а не дознавателями. Они знали лишь азы дознания. На уровне: «плохой-хороший полицейский», тут я утрирую, понятное дело. Но, тогда я понял это не умом, а интуитивно.

Я тоже молчал и пытался угадать, куда же мы едем. Ну, ведь не можем же мы ехать 400 миль до Лос-Анджелеса и какой смысл переться так далеко? Наконец, «эсэсовцы» посчитали, что я достаточно помучался со своими вопросами к самому к себе и решили начать допрос. То, что это не был допрос в классическом смысле этого слова, я понял уже минут через пять.

Никаких записей, никаких диктофонов. Окно у водителя было приоткрыто, и шум в салоне был изрядный, да и музыка играла из радио в машине – ни о каких аудиозаписях речи в этом автомобиле и быть не могло. Разговаривали они оба со мной через плечо, сначала осведомившись – хорошо ли я понимаю английский? Они не были напарниками в классическом понимании этого слова. Похоже на то, что они вообще из разных подразделений. Мне это было очевидно. Не было у меня ощущения, что они понимают друг друга с полуслова, как это обычно бывает у напарников.

Вопросы были по-дурацки заданы: совершенно не вытекающие из моих ответов, просто как выстрелы из пистолета – один за другим, двойные. Как меня зовут, национальность, образование, кем работаю, а раньше где работал? Я с ответами не спешил, обдумывая и соображая, к чему они ведут, что их РЕАЛЬНО интересует? Затем их вопросы стали сужаться к моей работе в такси. Сколько я зарабатываю в час, в год? Сколько у меня вызовов в смену? Сколько стоит один вызов в среднем?

Я понял, что они вообще ничего не знают о работе в такси – как устроен этот бизнес. Все последующие вопросы крутились вокруг темы такси. Я в шутку им предложил бросать свою нынешнюю работу и устраиваться в такси. Они так же в шутку ответили, что согласны поменять свою работу, ибо их нынешние $70000 в год не иду ни в какое сравнение с моими заработками в такси. Я немного определился с интересующей их темой – дело в моем банковском счете и покупках дома и машины. Я сказал им, что основной заработок таксиста – это чаевые, а они зависят от клиента и ваших с ним взаимоотношений. Они попросили назвать мне имена и адреса моих щедрых клиентов.

Я догадался, что с доказательной базой у ребят явная проблема. Я сослался на пятую поправку к Конституции США (статья 51 в РФ) и сказал, что я посплю. Закрыл глаза и обратился в слух. «А я вообще-то арестован? За что?» – сквозь полуприкрытые глаза задал я вопрос «эсесовцам». «Задержан для дачи важных показаний» – был ответ, и они переглянулись.

Минут через 10, мы съехали с хайвэя и въехал в небольшой городок, в котором я раньше не бывал, только проезжал его. Направились прямиком к местному полицейскому участку. «Наверное, в туалет и перекусить» – подумал я, самое время. Мы уже ехали около двух часов. Машина остановилась у служебного входа в полицейский участок.

Мы вышли из нее и вошли вовнутрь. Один из «эсэсовцев» пообщался с дежурным полицейским. После чего тот препроводил меня в пустую камеру. Когда прошло около часа, по моим представлениям, я окликнул дежурного – «мне в туалет»! Тот отвел меня без вопросов. На обратном пути я спросил его, если он знает, когда мы снова поедем и где «мои эсэсовцы»? «Они уехали, ты остаешься здесь» – был его ответ. Сказать, что я удивился – ничего не сказать…