Сергей Сергель - На золотых приисках

Путь таков — поездом до ст. Тяжин (за Мариинском), от Тяжина на подводе до Тисуля. Если Степного в Тисуле не окажется, то поезжай прямо на работы, на прииск Полуденный. Денег на дорогу надо иметь рублей 35.

Итак, решай и немедленно телеграфируй тот или иной ответ. До телеграммы Степной никого нанимать не будет.

О своем житье напишу в другой раз. Всего лучшего.

Твой И. Порфирьев.

2 мая

1918 г.

Письмо приятеля обрадовало меня чрезвычайно. Оно принесло мне совершенно неожиданный и очень интересный выход из крайне тягостного материального положения. Вместе с окончанием учебного года окончились и все мои заработки в виде разного рода уроков, и я очутился в положении рака на мели.

Недолго думая, достал в землячестве заимообразно тридцать пять рублей, уложил нехитрые вещи в спинной походный мешок, купил руководства по золотой разведке и по металлургии золота на другой день уже мчался на восток в вагоне прямого сообщения Петербург —Иркутск. Как ни тянуло меня смотреть в окно вагона, я в него не смотрел, и весь ушел в штудирование руководств по золотому делу, чтобы не быть на работе, как в темном лесу.

Мелькали станции, города, губернии, пересекались огромные реки, кончались леса и раскидывались необозримые степи, и снова подступали темные леса, у меня же в голове было золото, кварцевые жилы, пески с золотом, амальгамация, хлоринация, цианирование и т. д. и т. д.

В возке продолжал приводить в порядок усвоенный материал, и к Тисулю золотое дело уже не было для меня китайской грамотой.

Река Кия.

Кроме того, я уже знал, что горн Кузнецкого Ала-тау являются особою горною группой, лежащею к северо-востоку от великого Алтая, что эти горы относятся к средневысотным и вечных снегов на своих вершинах не имеют. Прорезаются эти горы главным образом двумя реками — Томью и Кией. Обе текут с юга на север, Томь через западную половину горного массива, Кия через восточную. Томь впадает в великую реку Обь, Кия в большой приток Оби Чулым. Обь ограничивает горы с запада, Чулым с востока. К юго-востоку от Кузнецкого Ала-тау начинается горная Монголия.

В Тисуле Степного не оказалось. Поэтому нанял здесь верховую лошадь с верховым же проводником и отправился на Полуденный.

Скоро на горизонте засинели волны гор. Ближе и ближе надвигаются молчаливые великаны. Вот ближние громады из чисто синих становятся зеленоватыми, начинают вырисовываться темные лощины и ущелья, падающие вниз серые утесы.

Оставляем колесную дорогу и сворачиваем на узенькую верховую тропку. Начались горы. Тайга приняла нас в свои зеленые объятия. Дорожка прихотливо зазмеилась по склонам гор, сбегала вниз к шумным потокам, взбегала на невысокие перевалы.

Наконец, подъехали к Кие. Широкая река быстро мчится меж скалистых, поросших тайгой, берегов. Проводник понукает лошадь итти в реку, здесь брод. Я еду за ним. Лошади прядут ушами, осторожно ступают, направляясь наискось к противоположному берегу. Вода бурлит кругом лошади, окатывает брызгами ноги. Оступись конь, упади, тогда уже ему не подняться на ноги: вода покатит и потопит на глубоком месте.

Берег близко, лошади выходят из воды, фыркают. Здесь в зимовке проводим ночь и утречком на холодке отправляемся дальше.

После полудня за поворотом тропки показались три строеньица Полуденного.

Когда мы подъехали к крыльцу, из дома вышел пожилой человек, отрекомендовался хозяином прииска Степным и приветливо ввел меня в помещение.

— А вот моя правая рука, Трофим Гаврилович Адрианов,— указал Степной на вошедшего молодого служащего.

Последний застучал кулаком в досчатую перегородку.

— Фаина Прохоровна, готовь скорей самовар, да поесть чего-нибудь получше!

— Ладно, поспеете, — послышался из-за перегородки недовольный женский голос.

Когда-то здесь был прииск, кипела работа, и лихорадочно суетились люди, промывая драгоценные пески и собирая блестящие, крупные зерна золота. Об этой былой работе говорят огромные свалы промытой гальки, полусгнившие и развалившиеся остатки плотины и лотков для воды, искусственное русло шумливой речки Полуденного Кундата теперь обратившееся в болото, да три плохонькие строения,— в одном из них жил, вероятно, управляющий прииском, во втором помещались рабочие, а третье служило амбаром.