Марат Аваз-Нурзеф - Мы есть, не только чтоб поесть

52. Ох, как много тяжелого, ручного, чёрного труда в узбекском белом золоте ! Сколько ни езжу по родимым дорогам, всюду одна и та же картина: на хлопковых полях машут кетменями в основном женщины, девушки и подростки, а в надзирателях у них – мужчина. Но где же остальные? Где парни? Тужат в тенёчке, что нет достойной работы? Что безработица житья не даёт? В смысле, не позволяет выйти из тени или тени ?

И ещё одно обстоятельство, также бросающееся в глаза, но, увы, безрадостное и казахам, и узбекам: многокилометровые зоны придорожной торговли, действовавшие те самые 11 лет, когда чимкентский участок тракта был открыт для узбекистанского транспорта, теперь походили на вымершие или доживающие свой век деревеньки российской глубинки. И только в одном местечке, называемом Сапар-базар, ярмарочная жизнь во многих её проявлениях вполне процветала. Как выяснилось, основными оптовиками здесь были всё-таки наезжающие купцы из Узбекистана. «Что же вы закрыли трассу?» – спрашиваю я на выезде из Чимкентской области Казахстана. «А это не мы. Это – ваши узбеки закрыли», – отвечает молодой офицер-таможенник.

Ситуация окончательно прояснилась через какую-нибудь сотню метров, когда я докатил до шлагбаума предварительного узбекского кордона. Удивлённые появлением велосипедиста, из будки вышли все – два милиционера-сержанта, один средних лет, другой помоложе, и ещё один в гражданской одежде, лет 25-ти. Он-то, посмотрев мой узбекский паспорт, и заявил категорически, что здесь, мол, ходу нет. «Что же, мне обратно возвращаться 60 км?» – пошутил я. «Да», – не моргнув глазом, ответил молодой человек. «А если и там меня, гражданина Узбекистана, тоже не пустят в мою же страну из братского Казахстана?» – спросил я. «Не знаю, – нагло усмехнулся мой противник, мы за там не отвечаем, мы здесь несём службу». Интуитивно я чувствовал, что молодой человек, если и имеет какое-либо отношение к кордону , то, скорее всего, в качестве добровольного шестёрки . Потому-то он и хамил без тормозов . [А может, потому, что был сотрудником Службы нацбезопасности.] Так или иначе, было ясно: меня вынуждают дать . Пришлось опять продемонстрировать удостоверение члена Союза писателей Москвы (как казахскому таможеннику), а фотоаппарат навести на ментов . Подействовало: «Ладно, ладно, мы пошутили, проходите». Через пару сотню метров – другой пост, большой, респектабельный, таможенно-милицейский. Возможно, уже позвонили с предвариловки , что катит на велике чудик один, но трогать его не след, зубастый. Так или иначе, просачивание на вольную от надзирателей территорию Родины не составило никакого труда. А один таможенник-капитан (понятно, узбек) признался, что раньше был учителем русского языка и литературы, называл Пушкина и Лермонтова и даже пытался вспомнить популярного советского поэта: «Ну, как его?.. Еврей… Ему ещё Нобелевскую премию давали…» «Пастернак, что ли?» – подсказал я. «Точно!» – обрадовался бывший учитель. А потом и вовсе разоткровенничался с москвичом : «Узбекистану следовало крепко держаться за Россию, а не заигрывать то с Турцией, то с Кореей, то с Америкой…».

Так, значит, не Казахский Президент запретил узбекам ездить по короткой дороге, чем узбекская молва объясняла несуразицу, но Узбекский! Чтобы казахская придорожная торговля, буйно цветшая и обеспечивавшая разнообразными и дешевыми продуктами и промтоварами узбеков, мощными волнами и потоками курсировавшими между Ташкентом и остальной частью страны, захирела и приказала долго жить. Зачем? Да чтобы казахам стало плохо. Братство братством, а табачок-то врозь. Так разве узбекам стало хорошо? Ладно, не будем о товарах, они сейчас, чуть дороже или дешевле, есть везде, были бы деньги. Но ведь за 7 лет, прошедшие с момента закрытия казахстанского участка тракта, узбекские автомобили, количество которых за те же годы возрастало в геометрической прогрессии, нажгли столько лишнего горючего на преодоление дополнительной полусотни километров через Гулистан, а граждане – столько убили зря добавочного времени в дороге, что переведи всё это в деньги и дело, так можно было бы всю трассу от Ташкента до Термеза (самая южная точка страны на границе с Афганистаном) сделать подобной автобанам в Германии. Она же, главная автотранспортная жила Узбекистана, в настоящее время лишь на отдельных участках похожа на шоссе мирного времени, а остальные – словно дороги Смоленщины, расстрелянные и разбомблённые в последнюю Мировую войну юнкерсами, мессершмитами и хейнкелями. Зато на блокпостах даже с одинокого велотуриста, совершенно некоммерческого, пытаются снять , что получится. А уж с купцов, челноков , оптовиков-закупщиков – сам бог велел. Не небесный, конечно, а вполне земной. Неужто токмо магарычей ради узбекский бог узбекам же и закрыл дорогу через Казахстан? Или это пример того, что намерения бога были благими, но его наместники мостят ими две дороженьки : одну себе – для личной пользы, другую – народу, в мученье? А богу -то есть ли в том прок?..