Георг Даль - В краю мангров

Светлый береговой крабик скользит по песку и прячется в стволе старой пушки…

Однажды, много лет назад, я видел большого крокодила, который в погоне за стайкой рыб бокачико поднялся в лесной ручей.

Здесь крокодила застиг рассвет, и вскоре после восхода солнца его обнаружили рыбаки-индейцы. Как сейчас, вижу бессильную ярость зверя, окруженного быстроногими людьми, которые пускали длинные стрелы с железными наконечниками в его незащищенные бока, ниже костного панциря.

Угрожающе разинув пасть, он кидался то влево, то вправо, ударами могучего хвоста сбивал воду в пену. Напрасно! Стрелы продолжали лететь. Самые смелые из краснокожих подбегали, выдергивали стрелу из тела дракона, увертываясь от хвоста, и снова пускали ее в цель.

Мне кажется, Испания после разгрома Армады и голландского восстания очутилась примерно в том же положении: слишком большой крокодил в чересчур мелкой речке. И со всех сторон спешили охотники…

Многие остро ненавидели Испанию — Испанию Тор-квемады и Хуана де Фонсеки, Испанию, которая опустошила Антверпен, разрушила солнечный храм в Куско, сожгла библиотеку майя в Паленке, замазала мавританские мозаики в Альгамбре, жестоко расправляясь со всеми, кто оказывался под ее владычеством.

Теперь настал черед буканиров. Ведь они были иностранцы, в большинстве еретики. Галерам Картахены нужны были гребцы, священной инквизиции — жертвы для аутодафе, чтобы держать народ в страхе и напоминать праведникам об их долге. К тому же сожжение еретиков было любимым народным зрелищем вроде боя быков.

И началась облава на братства. Она обошлась испанской метрополии ничуть не дешевле, чем война против какой-либо великой державы.

Вольные охотники и рыбаки не накопили никаких богатств. Выручки с продажи их товара — копченого мяса одичалого скота, вяленой рыбы, черепах — хватало лишь на то, чтобы приобрести самое необходимое. Кроме скудной одежды у них были только лодки и оружие. Правда, оружие доброе: тому, чей хлеб насущный составляли одичавшие быки и хряки, требовался надежный мушкет.

Рассказывают, что, когда Генри Морган и его буканиры взяли Портобельо, губернатор Панамы прислал им приветствие, добавив, что хотел бы взглянуть на образец оружия, с которым пираты одолели испанский гарнизон. Морган отправил ему один из своих пистолетов и передал, что сеньор губернатор может не затруднять себя возвращением пистолета, владелец сам его заберет при случае.

Губернатор посмеялся остроумной шутке, но через три года Морган и впрямь нагрянул к нему. Развалины старой Панамы до сих пор напоминают об этом визите.

Помимо лодок и оружия буканирам помогало великолепное знание моря, островов и побережья, рек и болот, несчетных водных путей среди мангров.

Терять им было нечего. Куда лучше пасть в бою, чем заживо сгореть на медленном огне или сдохнуть на галере.

Ватаги отчаянных людей смазали свое оружие, наточили кортики, ножи и акульи копья, привели в порядок баландры, пироги и вышли в море. Горсточка нищих авантюристов объявила войну самой могущественной империи той поры.

Прежде всего им были нужны более вместительные и мореходные суда — галеасы или шхуны. Хорошо бы с пушками.

Такие суда можно было тогда увидеть в большинстве испанских портов на Карибском море. На них приходились почти все перевозки, кроме трансатлантических. Команды были большие, вооружение — одна-две трехфунтовые пушки или короткие каронады. Подобные суда есть и в наши дни, правда без пушек; как и тогда, они перевозят грузы, а иногда контрабанду, или наоборот.

Обычно испанцы плавали только днем, а вечером бросали якорь в защищенной бухте, в устье реки или под прикрытием острова. Ночью плыли только в том случае, если надо было поскорее пройти участок открытого моря или убраться из опасного места.

…Темная тропическая ночь, шхуна стоит на якоре в устье реки, до мангров тридцать саженей, место как будто безопасное. Команда спит на своих койках. И вахтенный дремлет, прислонившись к мачте, или, сидя на бухте каната и подперев голову руками, мечтает о роме и девушках.

Погода отличная, никаких врагов и в помине нет, какого черта глаза таращить?

Вахтенный не слышит тихого всплеска — это две длинные пироги выскользнули из мангров. Не видит, как задрожало и расплылось отражение звезд в темной воде. Пироги медленно и бесшумно подходят к корме шхуны.

С воинственным кличем буканиры вскакивают на борт. В лунном свете при оранжевых вспышках из пистолетных и мушкетных дул тускло поблескивают кортики, копья, секиры. Сонные моряки кое-как отбиваются вымбовками или в страхе прыгают в воду и плывут к берегу.