Фрэнк Шрейдер - Ля Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

Я просто не мог поверить своим ушам! В одном самолете со мной прибыла для меня посылка. Правда, запасные части были не совсем такие, какие мне нужны, но я надеялся, что при помощи сеньора Карденаса, большого искусника в таких делах, мне удастся их как-то приспособить. И кроме того, если снова повезет, мне, может быть, посчастливится улететь назад в Санта-Крус тем же самолетом.

Когда мы взлетели, все еще шел дождь, и казалось, что самолет поднимается все выше и выше. На самом деле он вовсе не поднимался. Все время полета мы летели так низко над морем, что ясно видели белую пену на гребнях волн, и так низко над землей, что овцы в лугах разбегались, а зайцы опрометью кидались, к своим норкам. Самолет качало и кидало на ветру и дожде, и добрая половина пассажиров частенько прибегала к своим бумажным мешочкам. Потом второй пилот объяснил, почему мы летим так низко: на этой высоте ветер дует со скоростью всего семьдесят миль в час. Наконец — я уже не мог дождаться этой минуты — вдали показался Санта-Крус. Посадка была отличная до того мгновения, когда в ход пошли тормоза. Тут самолет круто повернул, промчался двести ярдов в обратную сторону и, прорвав на пути колючую проволоку, резко остановился. Овца немного смутилась, но вовремя опомнилась и все-таки первая поднялась по трапу мне навстречу, когда я с облегчением выбирался из самолета, сжимая в руке сверток с драгоценными шайбами и прочим. Цель была достигнута.

Следующие два дня мы с утра до ночи пилили, строгали и резали, пытаясь подогнать запасные части. Упорную шайбу сделали толще при помощи обрезков консервной банки, а вал сделали тоньше, пустив в дело наждачный порошок и пролив немало поту. В рекордно короткий срок — всего неделю — благодаря сеньору Карденасу и нашему обычному везению «Черепаха» была готова к своим последним двум переходам: двести пятьдесят миль до пролива, а потом еще триста тридцать пять миль до Ушуаи.

Мыс Элен стояли на усыпанном мелкой галькой берегу в самом узком месте Магелланова пролива, и вокруг колес «Черепахи» плескалась зеленая вода. Три мили отделяли нас от Огненной Земли, и, вглядываясь в даль, мы смутно различали противоположный берег, по которому к югу тянулась дорога нефтеочистительного завода, а над ней светились фонари, где горел природный газ; это была поистине страна огня. Нам по-прежнему необычайно везло: в первый раз с тех пор, как мы добрались до Патагонии, было безветренно, ярко светило ласковое солнце, а бурный пролив казался совсем небурным.

И все же мы колебались. В любую минуту без всякого предупреждения налетит ветер и мгновенно превратит спокойные воды в нечто невообразимое. Даже сейчас в нескольких сотнях ярдов от берега виднелись характерные мелкие водовороты, по которым можно было различить, где начиналось бурное течение. Судя по карте, течение было не менее шести узлов в час — наш предел, большего нашей «Черепахе» не выдержать, да и то если не откажет мотор. В противном случае нас просто понесет вниз по течению, где по обоим берегам высятся грозные утесы.

Что же, все это мы знали и раньше и шли на это. Но мы колебались еще по одной причине: нам сказали в Рио-Гальегосе, что триста тридцать пять миль хорошей дороги существуют только в рекламной похвальбе Перона, а на самом деле двадцать пять миль этой дороги можно одолеть разве что верхом на лошади и ни одной машине еще не удалось добраться до Ушуаи, перевалив через Южные Анды. А раз нам все равно не добраться до цели, то стоит ли рисковать и пытаться пересечь пролив? Да, стоит, единодушно решили мы. Никогда себе не простим, если не сделаем всего, что в наших силах.

Мы повернули «Черепаху» вверх по течению и несколько сот ярдов шли по спокойной воде вдоль берега. Потом, заметив на противоположной стороне клочок отлогого берега, развернулись под углом сорок пять градусов к течению. Мы решили так держать, пока не достигнем середины пролива, а там уже повернуть и использовать течение, чтобы быстрее добраться до берега.

Зарываясь носом в воронки, джип медленно продвигался вперед. Когда мы вошли в быстрину, его стало бросать из стороны в сторону. Не спуская глаз с того места, где мы собирались причалить, я изо всех сил старался выдержать курс. Через несколько минут резкий удар потряс «Черепаху»: Это не могло быть мелью: под нами было сорок саженей воды. Удар за ударом сотрясал «Черепаху», и наконец из-под нее вынырнула целая стая дельфинов, которые, точно по команде, выгибали спину в нескольких футах от носа джипа. Дина, стоявшая наверху, вертела головой, точно болельщик на теннисном соревновании, а восьмифутовые дельфины прыгали и резвились вокруг джипа, с храпом извергая в воздух фонтаны воды. Мы так увлеклись созерцанием этих черно-белых водяных клоунов, что и не заметили, как нас понесло. Мы все еще держались носом к берегу, на который и раньше держали курс, но двигались против течения, вместо того чтобы пересечь его под углом сорок пять градусов. И что еще хуже, мы оказались почти против скал, гораздо ниже того места, где нам следовало выйти на берег. Я старался не показать Элен своей тревоги. Течение, должно быть, гораздо сильнее шести узлов в час, думал я. Надо как можно быстрее перебраться на другую сторону: может быть, там, у берега, вода станет спокойнее. Я отпустил руль и с силой нажал на акселератор, направив «Черепаху» прямо поперек течения.