Вильям Смит - Очерки на разных высотах

Конечно, литературные картинки «Белого безмолвия» выглядят очень романтично и привлекательно, но реальная жизнь в подобной обстановке не слишком комфортна. Хотя у нас были неплохие палатки, но если надо не просто переночевать, а прожить некоторое время в этом абсолютно безжизненном и безжалостном царстве снега и льда, то в таком случае единственным приемлемым местом обитания может служить снежная пещера.

В прошлой практике нам никогда не приходилось копать снежные пещеры. Но нужда, как известно, лучший учитель, и азы науки «пещерокопания» мы освоили довольно быстро: за один световой день была выкопана пещера на 16 спальных мест плюс кухня и небольшое пространство для складирования снаряжения. Новоселье было вполне торжественным — стены пещеры были украшены светильниками, выполненными из свечек в алюминиевых ложках, черенки которых втыкались в живописном порядке в снежные стенки. Пол пещеры был выстлан пенопластовыми плитами, обеспечивающими полную теплоизоляцию.

Конечно, высота потолка в нашем жилище была небольшая и стоять в нем в полный рост было никак невозможно. Но зато, когда через пару дней началась суровая непогода, то, оказалось, что нас совершенно не касалось, что там творится снаружи — в пещере было тихо и спокойно, мерно жужжали примуса, всегда был горячий чай и было светло от свечных «канделябров». Вся эта обстановка располагала к откровенным разговорам на самые неожиданные, но всегда интересные темы.

С нами были книжки про высотные восхождения в Гималаях: французов на «Аннапурну» в 1950 году и англичан на Эверест в 1953 году. Конечно, в верховьях ледника Федченко высоты вершин были далеко не гималайскими — самым высоким был пик Революции (6940 м). Однако до нас никто не делал восхождений в этом районе, и мы в полной мере чувствовали себя почти как открыватели новых земель, наподобие «капитанов» из великолепной поэмы Н. Гумилева. То было сказочное время нашей молодости, когда нами в буквальном смысле слова овладели чары Памира, почти как малых Гималаев. Тогда с каждым днем, проведенным в горах, все крепче казались сложившиеся отношения дружбы и братства — а что может быть лучше для молодых и сильных романтиков!

Сезон 1957 года оказался очень удачным и радостным для нас. Мы сделали первовосхождение на пик 26-ти Бакинских комиссаров, что принесло нам серебряные медали Чемпионата СССР по альпинизму и прошли новым маршрутом на другой шеститысячник — пик Парижской коммуны. За весь сезон на Памире у нас не было ни единого срыва или какого-либо происшествия. Но едва мы спустились в долину, к поляне у теплого озера и зеленой травы, как нас настигли скверные вести: на Кавказе в ущелье Безенги при спуске с вершины Дых-Тау сорвались и погибли наши друзья по Университету Костя (Кот) Туманов и Володя Бланк. Для меня особо тяжелой была гибель Кости, с которым меня связывали очень теплые личные отношения. Кот был интеллигентным человеком «высшей пробы» и к тому же необыкновенно сильным, грамотным и осторожным альпинистом. Его гибель казалась совершенно противоестественным событием. Как обычно бывает в таких случаях, конкретная причина срыва так и осталась невыясненной до конца. Но по всей видимости, глубинное объяснение следует искать в том, что в течение предшествующих двух лет альпинисты МГУ проводили необычайно успешные альпиниады. Самые сложные маршруты давались им с легкостью и могло показаться, что в горах для них нет ничего слишком трудного. Подобное ощущение своего всемогущества, а еще хуже — особого рода панибратства по отношению к горам, очень опасно для любого, даже очень сильного, альпиниста.

Сказанное выше, конечно, не являлось откровением и обо всем этом было известно с давних пор. Удивительно другое — подобные ошибки в самооценке повторялись вновь и вновь с завидным постоянством.

Всего лишь через год в 1958 году нечто подобное случилось и с нами. После необычайно успешной Памирской экспедиции 57-го года на следующий сбор на Кавказ в район Безенги мы ехали с ощущением почти всесилия — «Мы все могем!» Наказание не заставило себя долго ждать. Прошло всего две недели работы сбора, и наше привычно безмятежное существование в горах было прервано самым жесточайшим образом. 29-го июля, глубокой ночью нас разбудили сообщением, что случилось несчастье с нашей четверкой при восхождении на Шхару, одну из главных вершин района.

Ребро Томашека-Мюллера — так назывался маршрут, избранный группой: В. Спиридонов (руководитель), Ю. Добрынин, В. Бенкин и Ю. Смирнов. Маршрут этот относится к числу сложнейших в том районе. Группа наших мастеров была достаточно сильной, и первую треть пути они прошли в хорошем темпе, без каких-либо особых сложностей. Но здесь их прихватила сильнейшая непогода — из разряда тех, что особенно характерна именно для этого, самого сурового района на Кавказе.