Андрей Зализняк - Прогулки по Европе [litres]

Зал геркуланской Villa dei Papiri (виллы Кальпурния Пизона, тестя Цезаря). Под стеклянным колпаком два еще не развернутых свитка вместе с прибором для их разворачивания, который изобрел в XIX веке некий монах. Почти невозможно представить себе, что это можно прочесть: ведь они же в сущности сгорели! остался только рулон угля и пепла, приблизительно сохраняющий форму первоначального свитка. Однако же рядом на стене другой такой свиток, развернутый и наклеенный на подложку; и видно, что он вполне читается!

Сейчас в неаполитанском музее 1800 фрагментов и целых свитков из Геркуланума. Всего в этой библиотеке было около 800 свитков. Авторы: эпикуреец Филодем из Гадары (живший под покровительством Кальпурния Пизона), Эпикур, Хрисипп и другие.

24-го, воскресенье. Холод продолжается; дождь, временами переходящий в снежинки. Но выбора нет: едем в Помпеи. Южнорусская и украинская речь преследует нас в Неаполе повсеместно. Вслед отходящему поезду женский голос: «Пока, Оксаночка!»

Поезд идет вдоль залива, но долгое время просветов в застройке почти нет. Высятся небоскребы восточного Неаполя – мини-Нью-Йорк. Вдоль пути в основном задворки фабрик. И вдруг совсем-совсем близко – Везувий! Но за вчерашний день он чуть ли не до основания покрылся снегом! Проезжаем Геркуланум. Везувий на глазах поворачивается к нам новыми боками, края кратера все время меняют очертания, две вершины наезжают друг на друга.

Помпеи. Выходит полпоезда. Туристов тьма, несмотря на ужасную погоду. Впрочем, бывают и такие паузы, минут по двадцать, когда дождя нет, даже мелькает солнышко и тогда все оживает сразу необыкновенно. Японская речь экскурсоводов раздается со всех сторон. Между прочим, некоторые из таких экскурсоводов – это не седовласые японцы, а вполне итальянского вида молодые дамы. Не зря, значит, работает Борис-Андреичев Istituto Orientale di Napoli. Стараемся бродить менее людными улицами, пренебрегая туристской обязанностью «отметиться» во всех предписанных точках и подольше останавливаясь там, где какая-нибудь стена прикрывает от зверского северного ветра. Несмотря на невзгоды, впечатление мощное. Может быть, даже легче осознать ту древнюю катастрофу, чем в идиллические моменты.

Понемногу пробираемся в сторону Villa dei Misteri. Наконец, добрались; но, к сожалению, со времени моего первого визита в 1991 году главную комнату с фресками загородили цепями. Вакханку теперь можно видеть только из дверей под таким острым углом, что воспринимаешь разве что знаменитый помпейский красный цвет, а рисунок надо восстанавливать по памяти по репродукциям.

К этому времени холод уже пробрал невыносимо. В ресторанчике на выходе из Villa dei Misteri почему-то не было практически никого. Мы спросили только одно: «Где у вас тепло?» Завели внутрь и посадили около электрообогревателя – это у них единственная форма отопления. Это было так прекрасно, что остальное уже было неважно. Между тем накормили хорошо и, вопреки обыкновению, не терроризировали. Без малейшего колебания все вопросы официант обращал к синьоре. Синьора спросила: «А красное вино у вас есть?» Несмотря на чудовищность вопроса, не повел ухом и принес кувшинчик. Вино оказалось потрясающим. «Как называется?» – закричал я. – «Vino di Vesuvio, signore», – отвечал он с артистичным выражением сдержанной гордости. Про необыкновенное плодородие вулканического пепла на склонах Везувия, из-за которого люди там селятся, не считаясь с риском, я слыхал; а теперь вот узнал, какое великолепное эти извержения порождают вино. «Берем еще и с собой», – заявили мы.

Вернулись в Неаполь еще засветло. Пробираемся улочками старого города: немыслимые щели шириной метра два между высоченными домами; впрочем, довольно прямые. От неба видны где-то высоко-высоко только узенькие полоски. Между пешеходами на приличной скорости проскакивают мотороллеры и мотоциклы. Вдруг впереди чудовищный барабанный бой и какие-то литавры. Идем на звук, но звук тоже движется. Предпасхальная процессия квартала – вся улочка запружена хоругвями. Почти все молодые. Музыка на наше ухо нисколько не религиозная – маршево-боевитая.

Зашли в знаменитую Санта-Кьяру. То ли предпасхальная выставка новой церковной живописи, то ли церковь уже навеки украсилась по-новому: штук двадцать больших картин одной и той же кисти на пасхальную тему. Впечатление убойное. Христос то в виде волка, то в виде неведомого бесформенного зверя, Магдалина примерно такая же, краски нарочито грязные, Христов фаллос не забыт ни на одной картине и подан с хорошим нажимом, чтобы зритель оценил. Воистину, католическая церковь умеет не отставать от века.