Андрей Зализняк - Прогулки по Европе [litres]

А к 5 часам Марго везет меня (взявши, надо сказать, изряднейший запас времени) на вокзал Кингс Кросс, чтобы отправить в Кембридж. На вокзале порядочная неразбериха, за 15, потом за 10, потом за 7 минут до отхода поезда платформа еще не объявлена. Мне что – я в Англии, что в Англии может случиться неправильного? А вот Марго почему-то нервничает: «Ты постой здесь, никуда не уходи, а я еще схожу, попробую узнать. После тэтчеровской приватизации железных дорог здесь уже ничего нельзя понять и ни на что нельзя твердо рассчитывать». Между тем толпа перед стендом сгущается и начинает тоже заметно нервничать. За 4 минуты до отхода объявляют платформу и толпа бросается вперед, толкаясь и с пробежками, уже совершенно как в российской глубинке. Но поезда на перроне еще нет. Минуты через три все-таки приходит. Сажусь, и Марго с видимым облегчением машет мне рукой и уходит. Нахожу себе место, взволакиваю сумку наверх и тут слышу по радио – непостижимо, как удалось понять сквозь вокзальный гвалт: «От этого поезда пойдут только первые четыре вагона». А я примерно в восьмом. Не поверил бы своим ушам, но тут люди вокруг начинают вскакивать и выбегать из вагона. Выбегаю со всеми – и к передним вагонам. И тут двери плавно закрываются. И поезд тихонечко трогается. Огромная толпа осталась на перроне. Большинство стоит в законопослушном смирении; но кто-то все же вскрикивает и даже свистит (ощущение – не знаю, верное ли, – что это в основном люди не англосаксонского вида). Успеваю отчетливо представить себе, как встречающий меня Саймон Франклин недоуменно звонит Марго и та говорит ему, что под присягой может подтвердить, что я сел в этот поезд. Но вот вдруг поезд замедляет ход, останавливается – и открывает двери. На то, что после этого четыре вагона забиваются до отказа, роптать уже никому в голову не приходит.

Почти весь Кембридж – это такие себе крепости-монастыри и парки. Крепости-монастыри – это и есть колледжи. Каждый колледж – замкнутый мир со своей «часовней» (chapel), холлом-рефекторией, палатой магистра, надвратными башнями и проч. «Часовня» King's College – одна из красивейших церквей Англии, размером эдак с половину лондонского St Paul's. Баснословные, неправдоподобные по чистоте, ровности и цвету английские газоны (lawns). Право ходить по ним – драгоценная привилегия fellows. Все хотелось увидеть, как их подстригают. Удалось только один раз – уже в Оксфорде. Но англичане говорят: да в феврале какие же это lawns! Разве настоящие lawns – те, что летом и осенью, – бывают такие косматые и неухоженные! Посмотрите только, какая сейчас трава длиннющая! (Она сантиметра четыре.) Зимой ведь земля размякает, их и подстричь-то как следует невозможно.

И везде на стенах высеченные в камне списки аббатов, настоятелей, ректоров, магистров… – первый всегда тысяча двести какого-нибудь года, последний – сегодняшний. Все-таки хорошо, когда остров.

Из рассказов Саймона Франклина. В тихом благополучном Кембридже мэр решил ввести коммунизм на велосипеды: выставили на перекрестках 500 велосипедов, чтобы каждый брал и ехал, куда ему надо, и там оставлял на таком же перекрестке. Успех был полный: в первый же день разобрали все до одного. Правда, к вечеру ни одного не вернули. Не вернули и на второй день и на третий. Мэр понял, что 500 – это мало, купил еще 250 и расставил снова. Эффект повторился безукоризненно. Тогда мэр заявил в газете, что, хотя граждане, по-видимому, его не поняли, все же замечательно то, что 750 из них теперь будут передвигаться по городу экологически безупречным способом.

В понедельник 18-го мой доклад для участников франклиновского семинара. Франклин гордо потребовал, чтобы доклад был по-русски; но подозреваю, что некоторым все-таки было трудновато.

Вечером Франклин ведет нас с Трояновским на колледжский ужин в свой Clare College. Со всех сторон глядят портреты именитых членов колледжа всех веков, начиная с основательницы – Clare, богатой купеческой вдовы, отдавшей все имение на основание этого колледжа. Ритуал не хуже литургии. Профессора в мантиях. Наш добрый Франклин на глазах строжает; оказывается даже старшим по стажу и предводительствует в процессии. Профессора (и их гости) восходят вкушать на помост, студенты остаются внизу. Студентов раза в два меньше – большинство устраивается как-то иначе (а эти должны были своевременно записаться на ужин). Как нам объясняют, студенты тоже должны быть в своих облачениях, но мир уже на глазах разваливается – они этим пренебрегают. А ведь еще сорок лет назад, говорят нам, студент не имел права выйти на улицу без формы. А теперь вот выяснилось, что каждое второе правило колледжей нарушает права человека, и студенты прекрасно умеют это пускать в ход.