Игорь Забелин - Встречи, которых не было

С течением казаки, вероятно, справились бы, но на пути их нежданно-негаданно встали… льды. В полном разгаре было лето, зеленели леса и луга. Когда стихал муссон, до казаков доносился с берега запах цветов и теплой парной земли. И вдруг — льды!

Подивились, наверное, казаки своей неудачливости, помянули в сердцах нечистую силу, но обратно ведь не повернешь! Взялись богатыри за шесты и двинулись потихоньку вперед, расталкивая льдины… А льдины сперва попадались рыхлые, изъеденные солнцем и дождями, а потом пошли поплотнее да потолще, и разводья реже попадаться стали… До темноты не удалось казакам пробиться к берегу, и заночевали они среди льдов, сбросив на всякий случай якорь. Ночью льды тихо скребли борта, глухо стукались иной раз о днище; а к утру словно угомонились, затихли. Спалось казакам крепко — ни качки, ни гиляков, — а когда протерли они глаза, то увидели, что вынесло их в открытое море и куда ни взгляни — всюду лед, сплошной лед.

Заскучали казаки. К пешим походам они давно привыкли, к речным тоже, и самой ожесточенной схваткой их не удивишь, но во льдах по морю плавать?.. И положились казаки на бога, но легче им от этого не стало: надежнее, когда сам за себя в ответе.

А день шел за днем, и ничего не менялось: одни и те же льды вокруг, и как будто одни и те же нерпы вылезают на лед, и одни и те моржи выглядывают из полыньи, одинаково шевеля рыжими усами при виде струга… Ко всему привыкает человек, и казаки привыкли к ледовому плену. Запасы рыбы у них еще не оскудели, вода рядом плавает — достань кусок льда и растопи; вода, правда, получается солоноватая, но пить ее можно… И берега нет-нет да и покажутся вдали, — авось и вынесет еще к ним. А не вынесет — растает же когда-нибудь лед! Что ни говори, а лето к середине подходит, и тогда возьмутся казаки за весла, и побежит их струг на запад… Знай казаки, что принесенные с севера льды в иные годы держатся у Шантарских островов до августа, они, наверное, перекрестились бы лишний раз от удивления да призадумались бы. Но о режиме Охотского моря никто тогда ничего не знал, и казаки безмятежно отсыпались после трудного плавания по Амуру.

На девятый или десятый день дрейфа поутру, казаки обнаружили, что за ночь их близко подогнало к берегу. Ночь прошла неспокойная, гудел муссон, злее, чем обычно, скрипели льды, и было казакам тревожно, потому что не могли они понять в темноте, куда их несет… Теперь на душе стало полегче: все-таки берег рядом, но ледяное поле, краем упершееся в берег, угрожающе потрескивало, местами лопалось, и там громоздились друг на друга льдины…

Десять дней продолжался первый в истории Охотского моря ледовый дрейф, а на одиннадцатый льды зашевелились вокруг струга, непрочные борта его затрещали, и в проломины хлынула вода… «И мы, холопи государевы, на берег пометались душою да телом, хлеб, и свинец, и порох потонул, и платье все потонуло, и стали без всего», — с эпическим спокойствием напишет позднее Иван. Уваров.

Право же, больше чем достаточно приключений выпало на долю этих совершенно забытых землепроходцев!.. Но то были подлинные землепроходцы, и ничто не могло их смутить. Нельзя плыть по морю — худо, но можно идти вдоль моря «пешей ногою». И, снова подтянув пояса, неунывающие казаки во главе с двумя Иванами зашагали вдоль берега на север. Впрочем, особенно голодать им не пришлось: кормились они ягодами и кореньями, били нерпу и моржей, нашли кем-то раненного и умершего от ран лося, и жалуются казаки лишь потому (а они горько жалуются!), что пища эта представлялась им скверной, нечистой («и тем мы душу свою осквернили, нужи ради питалися»).

На пятый день пути дорогу казакам преградила река, названия которой они в отписке не приводят. И тут казаки, не видя способа перебраться через широкую в устье реку и поуспокоившись после всего пережитого на море, снова взялись за топоры и построили «суднишко»… Суднишко они построили небольшое, даже прежний струг показался бы им теперь огромным, но, переправившись через реку и убедившись, что льды отнесло от берега, казаки дерзнули выйти на нем в море. Льды, которые доставили нашим землепроходцам столько неприятностей, теперь помогали им: маячившие на горизонте ледяные поля не давали развиться волнению, и суднишко скользило по морю, как по тихой реке.

Сколько плыли казаки под защитой льдов, в отписке не сказано, но дошли они в конце концов до следующей речки и в устье той речки обнаружили тунгусские юрты. Тунгусы, правильно сообразив, что ничего хорошего прибытие незнакомцев им не сулит, успели все до одного убежать, но не успели прихватить с собой съестные припасы — вся рыба досталась казакам, что они и отметили с удовольствием в отписке.