Игорь Забелин - Встречи, которых не было

И отряд Ивана Нагибы ушел вниз по течению Амура.

А Терентий Ермолин, дождавшись товарищей с Тунгирского волока, дней через десять отправился за ним следом. Плыли казаки в отличие от Дояркова, действительно радея государевым делом: они совершали ночные вылазки, ловили аманатов, собирали ясак и однажды… встретились с флотилией Хабарова.

Ни Ивана Нагибы, ни его товарищей в хабаровском войске не оказалось.

На вопросы Ермолина Хабаров ответил, что о разведчиках он слышал от языков и даже нашел их письмо неподалеку от устья Сунгари, но ничего о судьбе казаков не знает. Ясно лишь, что разведчики разминулись с войском.

Обеспокоенный судьбой товарищей, Ермолин тотчас вызвался пойти на поиски пропавших, но Хабаров его не отпустил — он предпочел пополнить свое войско новоприбывшими, бросив разведчиков на произвол судьбы.

И Хабаров, и Ермолин, которой на время вдруг превратился из воина в дипломата ми провалился, потому что местные царьки отказывались вести с ним переговоры, пробыли на Амуре еще довольно долго, но Иван Нагиба и двадцать шесть его товарищей не вернулись.

Что же случилось с отрядом? Почему нарушили казаки приказ и не повернули на одиннадцатый день обратно?.. Надо полагать, только чрезвычайные обстоятельства могли заставить их изменить товарищескому долгу, да в собственным, что немаловажно, интересам.

И действительно, нежданно-негаданно разведчики наши оказались в очень трудном положении.

Первые дни плавания прошли спокойно. Никто не нападал на казаков, и казаки ни на кого не нападали. Несколько раз они причаливали к берегу и оставляли на видных местах, отмечая их срубленными и ошкуренными деревьями; письма для Хабарова. Одно из писем они оставили в устье Сунгари и… проплыли дальше, не ведая, что как раз на Сунгари и находился в это время Хабаров.

На шестой или седьмой день пути, когда еще рано было думать о возвращении, из-за низкого, поросшего лесом и тальником острова внезапно выехали большие крашеные струги, наполненные людьми, и десятки стрел полетели в казаков… Дружный залп из пищалей несколько охладил пыл нападающих, но не изменил их намерений… Через некоторое время нападение повторилось…

Ночью, когда казаки стояли на якоре посреди реки, до слуха караульных донесся чуть слышный всплеск, а потом на матово поблескивающей воде обозначилось черное пятно, медленно приближающееся к стругу… Выстрелы караульных слились с яростными криками нападающих, тупо застучали по бортам стрелы… Черное пятно растворилось в ночи… В воздухе еще пахло пороховым дымком, когда казаки, народ ко всему привычный, снова завалились спать, и лишь караульные по-прежнему внимательно вглядывались в темноту…

На рассвете сонно потягивающиеся казаки обнаружили, что на берегу их стережет внушительный отряд конников, а они собирались высадиться, чтобы оставить очередное письмо Хабарову. Пока служилые выбирали из студеной дымящейся воды якоря, пока они готовили весла, или греби, как говорили тогда и еще сейчас говорят кое-где в Сибири, пока шли обычные утренние приготовления, Нагиба и Уваров, посоветовавшись, решили в драку не ввязываться и оставить письмо в другом месте. Казаки уже поняли, что заехали во владения натков и дучеров, тех самых дучеров, которые почти полностью уничтожили в ночном бою разведчиков Пояркова, а их было столько же, сколько и казаков в отряде Нагибы…

Едва оторвались тяжелые якоря от дна реки, как течение легко подхватило струги. Рулевые правилом удерживали лодки, не позволяя им вертеться, а потом весла рывком бросили струги вперед, и они плавно понеслись по реке, обгоняя смытые весенним половодьем деревья и коряги… С берега донеслись до казаков воинственные крики дучеров; несколько стрел, не долетев до лодок, упало в воду… Струги набирали скорость, но всадники на берегу не отставали — от улуса к улусу скакали теперь воины, следя за каждым движением казаков… А в бесчисленных протоках — «разбоях», разделенных островами, поджидали разведчиков вражьи струги. Водные бои разыгрывались по нескольку раз в день («по всякой день подважды и потрожды», как напишут потом казаки); в нападении участвовало подчас до двух десятков дучерских стругов сразу… Участились и ночные «скрадывания», внезапные нападения.

Когда истек срок разведки, казаки поняли, что дела их плохи: не вернуться им против течения к своим, рано или поздно кончатся боеприпасы, и дучеры одолеют их, как только смолкнет огненный бой… Основательно пришлось поскрести затылки бывальцам, прежде чем нашли они выход из положения. Были, вероятно, среди них мудрецы, предлагавшие укрепиться на берегу и ждать помощи от Ермолина или Хабарова, но бывальцев потому и называли бывальцами, что от наивности у них давненько и следа не осталось.