Рольф Бломберг - В поисках анаконды

Нам удалось поймать еще двух анаконд — одну примерно такой же длины, как сеньорита Ана, вторую поменьше, длиной всего в полтора метра. Вместе с нашей семиметровой пленницей они после возвращения экспедиции в Пуэрто-Легизамо жили временно в ящиках в доме, который любезно предоставил нам доброжелательный начальник заставы.

Посещение пограничной заставы, ставшей штабом экспедиции, всегда было для нас чем-то вроде праздника. Мы неизменно встречали самое заботливое отношение, ели и пили вкусные вещи, спали на белых простынях. Поверьте, что это немало значило после похода в джунгли. Странно, как много может означать пища… Под конец экспедиции мы говорили преимущественно о том, что будем есть, когда вернемся в Швецию. Рекомендовали друг другу хорошие рестораны, придумывали меню обедов, вспоминая самые лакомые блюда. Если кто-нибудь бился об заклад, то обязательно на завтрак, обед или ужин в Швеции. Я сам проиграл Торгни завтрак в «Рише»: салат «весткюстен» и «а ля доб», — а также ужин с омарами в «Хассельбаккен». Впрочем, нам действительно не вредно было отъесться. Когда отряд вернулся в Пуэрто-Легизамо от кофанов, то выяснилось, что мы не в меру похудели, потеряли самое малое девять килограммов каждый, а Олле — целых тринадцать. Со здоровьем тоже не ладилось. Курта мучила тяжелая форма дизентерии, мы с Лино страдали от малярии. Кроме того, у меня было что-то с глазом. Это началось еще во время первой экспедиции; доктор прописал мне тогда абсолютный покой. Понятно, что мне не стало лучше от того, что я вскоре отправился в новое путешествие.

Добыв змей, мы снова направились вверх по Путумайо — завершить кое-какие необходимые съемки до наступления дождей. Все эти дни стояла страшная жара, но нам приходилось трудиться без устали с утра до позднего вечера. Курт проявил настоящий героизм, работая с таким напряжением вопреки своей болезни. Но такой уж он есть: всегда впереди со своей камерой, хотя бы пришлось ползти по грязи, стоять по пояс в ледяной воде или балансировать на крутых скалах над пропастью. Дизентерия и жара не мешали ему трудиться двенадцать часов в день.

Редкие животные непременно должны были участвовать в нашем фильме, и мы посвятили им немало времени и терпения. Нам удалось запечатлеть тапиров, муравьедов, ленивцев, диких свиней и других млекопитающих Амазонас, но также и тварей поменьше. Даже насекомые производили сильное, подчас даже устрашающее впечатление, если мы снимали их крупным планом во весь кадр.

Сотни метров пленки потратили мы на удивительных муравьев-листорезов — искуснейших агрономов. Эти красные муравьи питаются специальным видом грибов, который сами же и культивируют, причем настолько давно, что этот вид уже не существует в диком состоянии, подобно нашим культурным растениям. Свои подземные «плантации» муравьи удобряют листьями с определенных деревьев. В джунглях на каждом шагу попадаются прилежные муравьи, которые тащат домой зеленые кружочки, а навстречу им идут за новой порцией другие колонны. Если последовать за рабочими муравьями до муравейника, то можно увидеть других муравьев, поменьше, которые отвечают за чистоту и выносят из муравейника всевозможный мусор на «помойку».

Листорезы причиняют страшный вред плантациям и садам, и население относится к ним с острой ненавистью. Вообще в Амазонас муравьи являются первыми врагами человека. Вы встретите их повсюду, в любое время дня и ночи, и большинство кусается очень чувствительно. Хуже всего самые крупные виды, черные «конга» (Парапонера, Грандипонера), достигающие трех сантиметров в длину. Они очень ядовиты; кусают и жалят (наряду с мощными челюстями, они оснащены здоровенным жалом, скрывающимся в брюшке) чрезвычайно больно. Это мы с Торгни знаем по собственному горькому опыту.

Конга попал в наш фильм, а также волосатый ядовитый паук-птицелов ужасающих размеров. Паук получал от нас даже жалованье, как и положено статисту: тараканов и других насекомых. Он стал нашим домашним и подопытным животным. Несколько месяцев мы возили с собой паука-птицелова в маленькой клетке. Он чувствовал себя превосходно и с большим аппетитом поедал все, что мы для него ловили.

Наши друзья, солдаты в Пуэрто-Легизамо, смотрели на нас, как на настоящих героев, когда мы принялись снимать чичарро мачако. Это своеобразная цикада, ее назвали светоноской из-за большого нароста на голове, напоминающего фонарь, хотя она ничуть не светится. Светоноска — совершенно безобидное насекомое, тем не менее в Амазонас ее считают смертельно ядовитой и боятся, как чумы. Когда мы поймали одну чичарро мачако и стали обращаться с ней так, словно это самое безвредное существо на свете, жители Пуэрто-Легизамо решили, что мы просто сошли с ума. Даже убедившись, что с нами ничего не случилось, они не хотели верить в ее безвредность.