Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Тут вдруг зазвенела рында. К этому массивному колокольчику, подвешенному на кормовом шесте, наш экипаж еще на Гамбье прикрепил длинный рыболовный линь, другой конец которого — с крюком и мормышкой — был выброшен далеко за борт. Все плавание клёва не было, и рында молчала. И вот здесь, у берегов Питкэрна, она внезапно ожила. Дидье быстро выключил мотор, и судно легло в дрейф. Настал звездный час Нино. Обрадованный мальчишка выскочил из каюты и голыми руками, без перчаток, начал тянуть линь. Я схватил камеру и запечатлел дальнейшее на видео.

Любой любитель морской рыбалки знает, как тяжело вытаскивать из воды даже не очень крупный трофей. Рыба отчаянно сопротивляется, и, чтобы извлечь ее на свет божий может понадобиться не одна пара рук. 15-летний Нино справлялся в одиночку, без видимых усилий.

Наконец, у кормы на поверхности показалось извивающееся упругое тело. Я ахнул: это была здоровенная рыбина, похожая на щуку. Дальше за дело взялся Дидье. Одной рукой рванув линь на себя, он отточенным эффектным жестом проткнул несчастную специальной палкой с крюком на конце (не знаю, как она называется). Еще пара выверенных сильных движений, и вот уже улов, прижатый к полу, из последних сил неистово и мощно бьется о палубу, обдавая всех присутствующих брызгами.

Капитану передают дубинку (один в один — бейсбольная бита), несколько ударов по беззащитной голове, кровь, агония, и Дидье, распрямившись, торжественно провозглашает: «Fish!». Все рады, все смеются.

Это был превосходный, почти полутораметровый экземпляр уаху — хищной тропической рыбы, родственницы барракуды и марлина. Я, кстати, ловил таких, только поменьше размерами, у атолла Адду на Мальдивах. Потом, уже после Питкэрна, Софи ее приготовила, и мы целых два дня наслаждались ее отменным вкусом.

А тогда я подумал: надо же, прямо у берегов Питкэрна. Хороший знак…

Тем временем с нашей стороны все было готово к высадке. Софи связалась с островом по рации, оттуда спросили, сколько у нас багажа, и пообещали в течение нескольких минут прислать лодку. Я жадно вглядывался в так хорошо знакомый мне по фотографиям берег.

Что и говорить, в хмурую погоду Питкэрн с моря выглядит не очень приветливо. Высокие суровые скалы, кирпичного цвета обрывы, покрытые буйной зеленью утесы. То тут, то там видны крыши домов. Море было относительно спокойное, но в целях безопасности «Соваж» не подходил к Бухте Баунти ближе, чем на полкилометра.

Наконец, я увидел, как от далекого причала отделилась крошечная точка. Это не был один из легендарных питкэрнских баркасов, нас вышла встречать обыкновенная рыбацкая моторка. В ней сидели двое: Дэйв и Дэвид Брауны, отец и сын.

Сначала в лодку спустили наши сумки, потом Люду и Володю. Наспех пожав руки Дидье и Нино, борт «Соважа» покинул и я. И вот мы, подскакивая на волнах, летим прямо к причалу. Дэйв Браун, широко улыбаясь, тянет мне руку: «Dimitri? Nice to meet you. Welcome to Pitcairn!». Оказывается, он узнал меня по фотографиям. Ничего себе! Я приятно удивлен.

На причале нас ждут. Издалека я идентифицирую Бетти Кристиан (мы с ней встречались дважды — во Флориде, во время Конференции, и в Лондоне). С остальными я не знаком лично, но, вот, кажется, это Кэрол Уоррен и одна из ее дочерей. Впрочем, вскоре появился и Марк Уоллер (они вместе с Малкольмом и Гвен прибыли на остров за сутки до нас, на борту «Брэйвхарт»).

Наша лодочка с легкостью преодолевает знаменитый питкэрнский прибой. Не проходит и пары минут, как мы высаживаемся. Традиционные объятия, рукопожатия, приветствия. Я улыбаюсь, как умалишенный, и плохо соображаю: мне не верится, что я здесь.

Смертельно бледного Володю держат под руки двое мужчин. Люда, ступив на твердую землю, плачет.

Ко мне подходит длинноволосый молодой человек в комбинезоне и в очках и представляется: «Саймон Янг, офицер экологической таможни». Оказывается, прямо здесь, на причале, надо подписать соответствующую бумагу, что мы не ввозим с собой запрещенные растения и прочие культуры, могущие навредить уникальной экосистеме Питкэрна. Например, мёд или какие-нибудь сорняки.

Тут я судорожно вспоминаю, что в одной из сумок ребят у нас припрятана пластиковая бутылка с черным вулканическим песком Матаваи. «Oh, no, — смеется Саймон, — it’s OK». Он дает мне три мятых бланка, на которых я различаю ксерокопированные гербы Островов Питкэрн и какой-то текст.

— У вас нет ручки? — спрашивает он меня с надеждой. Я в полной растерянности. Но Саймон невозмутим. — Никаких проблем, вот карандаш.