Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Семья Ваттрело объяснила мне, что все люди делятся на три категории: «неприкачиваемые» (то есть те, чей организм никогда не привыкает к болтанке), «прикачиваемые» (те, кто через пару-тройку суток адаптируется и выздоравливает) и «неукачиваемые», или здоровые (то есть те, которых морская болезнь не берет вообще).

Так вот, судя по всему, Володя в этой классификации относится, увы, к первым, «неприкачиваемым» (он страдал больше всех, по всем признакам — неизлечимо). Люда — ко вторым, «прикачиваемым» (мы обратили внимание, что ей к концу второго дня — и по дороге на Питкэрн, и обратно — становилось лучше; глядишь, еще несколько часов качки, и она придет в себя). И, наконец, я, счастливчик, могу считать себя представителем третьей группы. Мне, как выяснилось, морская болезнь нипочем.

«Так что тебе повезло. Поздравляю!» — заключил капитан и пожал мне руку. Я был польщен и горд. Впрочем, никакой моей личной заслуги в этом нет. Это всего лишь гены и особенности организма.

Хотя — если честно — я немного лукавлю. Настало время открыть тайну: морская болезнь, похоже, не чужда и мне. Правда, в моем случае, она не проявляла себя столь варварским способом, как у Люды или Володи. Меня, слава богу, от качки не тошнило. Но, признаться откровенно, некий дискомфорт я все же поначалу испытывал. Особенно находясь в четырех стенах своей тесной каюты.

Ведь там ты чувствуешь себя словно внутри шкафа, который раскачивает на качелях кто-то пьяный. Тебя бросает от стены к стене, и с непривычки требуется немалая сноровка, чтобы удержать равновесие. Болтающееся замкнутое пространство дезориентирует, и в какой-то момент перестаешь понимать, где верх, где низ, где «право», а где «лево». Это, конечно, не центрифуга, но с каким-нибудь изощренным аттракционом в луна-парке сравнить можно. Попробуйте в та-кой обстановке почистить зубы (не говоря уже об остальных санитарно-гигиенических процедурах)!

Иногда, в первые часы, я ловил себя на том, что мое нёбо и язык онемевают, как после лихой по-пойки, и, что стоит лишь засунуть два пальца в рот, как…

Впрочем, стоило мне только выйти на свежий воздух, на верхнюю палубу, и вдохнуть полными легкими океанский ветер, и увидеть синие волны, и «зацепиться» взглядом за горизонт, и услышать скрип снастей, — головокружение и прочую немощь снимало как рукой. Вот она, животворящая сила морских просторов…

Вторая вещь, которая обуяла меня в океане на борту «Соважа», оказалась гораздо приятнее, чем vertigo. Это drowse, сонливость. Выяснилось, что морская болтанка меня не просто укачивает — убаюкивает. Практически всю дорогу до Питкэрна я мужественно сопротивлялся зевоте и дремоте. На обратном пути безоговорочно капитулировал и, сдавшись морфею в плен, почти все двое суток проспал. Меня будили лишь к еде — к завтраку, обеду и ужину (не будили бы — я бы и не вставал). Несчастных ребят нещадно «рвало на родину», а я тем временем, подобно Обломову, сладко почивал в своей каюте.

Солнце в парусах

Сонливость, кстати, официально считается одним из симптомов морской болезни. Наряду с головокружением, тошнотой и прочими. Так что, можно сказать, я тоже «страдал».

Всё, хватит об этом. А то может сложиться ложное впечатление, что наше океанское путешествие прошло под знаком морской болезни.

На самом деле всё было великолепно. Я даже не ожидал, что мне ТАК понравится Океан. Находясь посреди стихии, воспринимаешь ее несколько иначе, нежели с суши. На берегу ты ощущаешь ее вечную мощь, наслаждаешься ее первобытной красотой как бы с краю, издалека.

С борта же яхты великий и огромный Океан, окружающий тебя со всех сторон, видится тебе по-другому. Так, одно дело любоваться звездами с Земли, и совсем другое — самому полететь в космос.

Только, в отличие от мертвой и холодной Вселенной, Океан — живой.

И ты лишь крошечная и никчемная букашка на его гигантской ладони. Одним легким движением он может погубить тебя, а может и поиграть с тобой. Если повезет, то он может даже приоткрыть тебе свои тайны. Или поделиться своими сокровищами. А может остаться к тебе абсолютно равнодушным.

Покачиваясь на волнах, физически ощущаешь под собой его мускулы — безмерную глубину, масштаб и энергию триллионов тонн воды. Стоя на ветру и ловя соленые брызги, всем телом чувствуешь его могучее и свежее дыхание, которое, если захочет, может ураганом сдуть тебя с лица Земли, а может вместе с солнышком тепло и нежно приласкать.