Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

В общем, на палубе остался я один. Мне было хоть бы что.

За обедом ребята практически ничего не ели. Меня начала настораживать их бледность. Вечером они отказались от ужина, даже не вышли из своей каюты. У меня, как назло, проснулся дикий аппетит, и я оба раза беззастенчиво съел по двойной порции.

…Ночью я вдруг проснулся. В первый миг мне показалось, что на «Соваже» страшно рычит раненый тигр. Звуки, доносившиеся из-за стенки, были громкими и жуткими. Перепугавшись не на шутку, я вскочил и ринулся в каюту ребят. Картина, которую я увидел, распахнув дверь, испугала меня еще больше. Их постель была пуста!

Первая мысль: где они??? И вторая: кто так рычит??? Спросонья и от страха я не сообразил, что ребята оба находились в туалете каюты — напротив спального места. Я заглянул туда, благо дверь была раскрыта настежь.

Еще раз хочу извиниться за малоприятные детали, но не рассказать об этом я не могу. Володя стоял на коленях спиной ко мне и лицом, пардон, к унитазу, а Люда склонилась над умывальной раковиной. Яхту качало, и ребята, казалось, вот-вот упадут. «Рычал», оказывается, Володя — его выворачивало наизнанку. С Людой происходило то же самое, но она лишь едва слышно постанывала.

Я схватил своего друга и спонсора Экспедиции и потащил наверх, на свежий воздух. Тут же подоспел Дидье и помог выбраться на верхнюю палубу Люде. Мы уложили ребят на лавки под натянутым тентом и накрыли одеялами. Капитан приставил к изголовью каждого по пластиковому ведру. «Здесь им будет полегче», — невозмутимо сказал он. Я восхитился его хладнокровием.

В общем, так все и началось. Все оставшееся время до Питкэрна (а потом и все двое суток на обратном пути) Володя и Люда с этих лавок практически не вставали. Пару раз неумолимая качка сваливала их на пол, но они снова и снова мужественно возвращались на свои места. Периодически безбрежные просторы Океана оглашались страшным и отчаянным володиным ревом, по силе и страсти сравнимым разве что с криком Кинг Конга из одноименного фильма. Люда старалась страдать молча.

Ощущая свою вину перед ними (ведь я-то чувствовал себя превосходно) и неловкость перед экипажем, я пытался помочь, чем мог. Сначала, стремясь их приободрить, рассказывал какие-то неуместные анекдоты, чем, по-моему, только усугублял ситуацию. По мере возможностей следил за наполнением ведер и время от времени, изображая невозмутимость, опоражнивал их за борт (несколько раз меня, правда, опережали Дидье и Софи). Потом даже старался не показываться Володе и Люде на глаза, чтобы не раздражать их своим бодряческим видом.

Разумеется, ни о каком заходе на Оэно (не говоря уж о Хендерсоне и тем более Дьюси) теперь и речи не было. Теперь я понимал, почему Дидье поначалу уклонялся от прямых ответов. Он словно знал все заранее! Утром после первой кошмарной ночи Люда нашла в себе силы слабым голосом подколоть мужа: «Ну что, Володя, пойдем на Дьюси?». «Никакой Дьюси…» — прохрипел муж в ответ. И добавил, обращаясь к капитану (почему-то по-немецки): «Директ нах Питкэрн!».

Это прозвучало почти как приказ. Дидье улыбнулся, развел руками и пожал плечами. Как скажете, мол…

…Сейчас, встречаясь друг с другом на суше, в Москве, мы, конечно, вспоминаем те события с улыбкой. Володя и Люда, с присущей им самоиронией подтрунивая сами над собой, рассказывают о своих злоключениях на борту «Соважа» с юмором. Сегодня мы беззаботно хохочем над этим, но тогда… Тогда нам было не до смеха. Я всерьез опасался за их здоровье.

Они ничего не ели — не хотели и не могли. Чтобы их организмы не обезвоживались, мы иногда заставляли их глотать колу — все без толку, жидкость быстро отторгалась. Хваленое лекарство никак не помогало. Периодически оба впадали в забытье, и это пугало больше всего. Они даже в туалет перестали ходить. В смысле, не было надобности.

Я думаю, что тогда, лежа на этих лавках, они прокляли все: и «Соваж» с его экипажем, и океан с пресловутой романтикой, и меня со своим Питкэрном. Но — честь им и хвала — они, надо отдать должное, ни разу не произнесли ничего подобного вслух, ни разу публично не пожалели, что ввязались в эту авантюру, ни разу не скапризничали: «Хочу домой. Поворачивай назад!». Они стойко выдержали все муки и лишения экспедиции. Молодцы, ребята. Настоящие герои.

И еще немного о морской болезни. Встревоженный состоянием ребят, я постоянно спрашивал Дидье и Софи: насколько такая жуткая ситуация типична? И чем она чревата в дальнейшем? Видавшие виды капитан и кок успокаивали меня: не волнуйся, недомогание пройдет в ту самую секунду, как только ноги страдальцев ступят на землю. И в практике «Соважа» подобная история не редкость. Бывает, рассказал мне Дидье, что вот так, в лежку, мучаются все гости, человек восемь одновременно; им даже не хватает места на верхней палубе. «Мы не успеваем за ними убирать» — смеется Софи. Но стоит качке прекратиться, как все приходят в себя.