Роман Устинов - Индия наизнанку

Весь вечер первого новогоднего дня Сурендра объяснял мне какую-то суперметодику для универсального запоминания всего на свете, рисовал что-то на доске и обещал, что это методика обязательно должна спасти мир.

Вписать же все его идеи в реалии непальской деревенской школы — было почти неосуществимой задачей: учителям постоянно задерживали зарплаты (на полгода и более), электричества в школе не было, а все классы представляли собой всего-навсего бамбуковые хижины с досками и табличками. Но улучшение этих показателей входило в задачу Набараджа, который пытался привлекать инвесторов, как мог. Ведь собственными силами деревенские жители справиться вряд ли могли: зарплата учителей (чуть больше средней по стране, но, как я уже говорил, постоянно задерживаемая) составляла на тот момент 70 долларов в месяц, а обучение (для детей) обходилось более, чем в двести долларов в год, а помимо этого нужно было еще покупать книжки и форму.

Другими стратегическими задачами Набараджа являлись закупка необходимых учебных материалов, вялотекущая стройка и распределение изредка появлявшихся денежных излишков между учителями — в счет долга по зарплате.

Школа, понятное дело, была негосударственная. До прихода к власти коммунистов, количество государственных и негосударственных школ в стране было примерно одинаковым.

Несмотря на то, что с коммунистической «революции» прошло уже несколько лет, изменения в образовательной сфере пока не начались. А если и начались, то до глухой деревни где-то в Ламджунгской долине всяко еще не добрались. Что должно статься со сферой образования в ближайшие годы при коммунистах, пока никто не знал. Но пока еще подразумевалось, что так называемое негосударственное образование даст хотя бы относительно неплохой английский язык, так как больше половины из этих частных школ считались английскими.

Набараджевское учебное заведение тоже имело «английский» уклон и называлось «Little Star English School», и неважно, что некоторые из учителей английского языка этого самого английского не знали.

Вообще, все непальские школы, наверное, по причине немногочисленности, имели не номера, как у нас в Союзе, а имена: «Little Star English School», «Bright Future English School» и так далее. Слово «English», несомненно, давало какие-то плюсы школе в глазах родителей будущих учеников.

Наконец, на следующий день, наступили учебные будни, а с ними — первая линейка и первые уроки.

Поначалу в мои обязанности входило преподавание английского языка, математики и географии в классах с первого по пятый, а в шестом — еще и физику.

Помимо этого каждый понедельник мы вместе с учителями проверяли чистоту воротников и подстриженность детских ногтей. Нарушителей, с грязными воротниками и длинными ногтями, преподаватели хоть и не сильно, но наказывали. В качестве наказаний использовались удары линейкой по заднице и приседания. Я линейкоприкладством не занимался, и дети меня любили — не только, конечно, за это.

— Мистер, мистер!!! — истошно орали они, когда я проходил мимо класса. — Давай к нам!

— У меня другой класс, другой урок, дети… — пытался оправдаться я. Мои объяснения они не понимали, особенно младшеклассники, но никогда не обижались: мистер все-таки один, а классов — много.

Все преподавание происходило на английском языке, который, увы, понимали не многие. Даже с некоторыми учителями английского языка мне приходилось общаться через переводчика — Сурендру или Набараджа.

Возможно, из-за неорганизованности и раздолбайства, возможно, по причине того, что учебный год только-только начался, а, может быть, и потому, что процессом руководил Сурендра, распределение учителей по классам происходило примерно следующим образом. Перед каждым уроком учителя без энтузиазма толпились в кабинете Сурендры, ожидая своей участи.

— Так, — тыкал Сурендра кому-то из учителей книжкой по математике для третьего класса в грудь. — Идешь преподавать математику пятому классу.

— Но книжка для третьего… — сомневался учитель.

— Ну поищи в той груде правильную книжку, — указывал Сурендра на шкаф, покосившийся в углу, и переходил к следующему учителю.

— Ты, — обращался он ко мне. — Непальский язык в четвертом.

— Но Сурендра, я же не знаю непальского, — возражал, смеясь, я.

— Ах да, ну ничего, расскажи им что-нибудь. Можешь провести две математики, например.

Я не возражал.

А первый учитель, так и не найдя нужную книжку, отправлялся вести пятому классу математику.