Кей Чорнук - Прогулки с Вольфом

На этот раз мою дозировку контролировали. К счастью, меня так и не положили в больницу. Все равно я был против госпитализации. Мне очень повезло, что доза моя как была, так и остается такой же, как и в самом начале, и результаты отличные. К 1984 году я снова работал в заповеднике в качестве со-директора вместе с Джованни Белло».

У Лаки были свои болезни, в том числе киста матки, из-за чего она страдала от болей во время менструального цикла. На шестом месяце ее пятой беременности ей сделали экстренную операцию по удалению кисты, которая весила двадцать фунтов и содержала три литра жидкости. Врач был обеспокоен тем, что она не сможет носить ребенка до окончания срока. Однако три месяца спустя в их доме в Монтеверде родился мальчик, которого назвали Карлос — здоровый, как и остальные семеро из восьми их детей. Даже врач понимал, что в спасении жизни этого ребенка в большей степени повинно небесное вмешательство, нежели талант хирурга.

В начале 1980-х годов, когда болезнь Вольфа достигла кульминации, Лаки страдала от фиброза матки. Каждый месяц она истекала кровью и становилась все слабее и слабее. В этот период Вольф проходил курс неправильного лечения и не мог ей помочь. Сложные проблемы, с которыми она столкнулась в те годы, часто не ощущая поддержки со стороны мужа, усиливали обиду Лаки на то, что Вольф любит лес больше, чем ее.

«Он полюбил лес с первого взгляда, и когда первые искатели приключений начали ходить в Пеньяс-Бланкас, Вольф был с ними. Мы все шутили тогда о вдовах Пеньяс-Бланкас. Нам было нелегко, потому что мужчины уходили на шесть или семь дней, и мы были предоставлены сами себе. Вольф не только ходил в Пеньяс, он еще возил свиней на рынок в Алахуэле. У меня на руках были младенцы и маленькие детки, поэтому я вся была в заботах, и просто должна была привыкнуть к тому, что Вольфа нет.

Когда Вольф вырубал леса для наших пастбищ, я слышала, как работает бензопила и падают деревья. Я слышала визжание бензопилы, а затем шум падающего дерева, и потом — тишина. Сердце мое всякий раз останавливалось, и я замирала до тех, пока я не услышу, как бензопила снова начинает работать. Он много рассказывал о ситуациях, когда дерево повисало на соседних ветвях, или бензопилу зажимало, или ветка просвистывала буквально рядом с головой. Так что все эти жуткие картины у меня были постоянно в голове. Я думала, что же буду делать, если с ним что-то случится. Я никогда не училась доить коров, никогда не работала в молочной промышленности. Есть много вещей, которым, наверно, я должна была бы научиться, или хоть как-то побольше обращать на них внимания. Обычно я начинаю думать обо всем этом ночью. К счастью, теперь я более расслаблена, чем раньше.

Когда Джордж задумался о заповеднике, то они с Вольфом исходили всю округу пешком, пытаясь определить границы. Джордж был молодым человеком, у него не было детей, он был полон энергии. И с ним еще вот Вольф, тоже полный энергии. Они оба были неугомонные. Бывало, возвращаются они с работы и так и продолжают разговаривать, а семья вообще никак не включена в этот процесс. Мальчики наши тогда занимались дойкой. Я никогда не слышала, чтобы ребята говорили, что им это не нравится, а я никогда не спрашивала их. Это было в начале 1970-х годов, и большинство наших детей уже подросли к тому времени. Тонио и Мелоди были самыми маленькими — девяти и шести лет — и им не досталось его внимания. Вольф всегда был хорошим отцом, бросал все, чтобы сделать что-то со своими детьми. Его занятость была потерей для самых маленьких, когда он начал работать в заповеднике и практически не бывал дома. Они его не видели и не сделали много чего хорошего, что можно было бы делать вместе с отцом.

Я считаю, что Вольф принес свою семью в жертву заповеднику. Заповедник стал его единственной навязчивой идеей. Он отдал ему все свои силы, а также наши деньги. Он покупал запчасти, оборудование и инструменты для заповедника. Если им нужны были какие-то вещи в приюте, он их покупал. То же самое с инструментами. Он их «давал на время», и они почти никогда не возвращались. У Вольфа была высокая степень ответственности, но ему никогда не платили приличной зарплаты. Мало того, что мы потеряли мужа, смотрителя и отца, так ведь и денег не хватало, чтобы компенсировать эту потерю. Никогда у него не было приличной зарплаты. Другие люди, включая биологов, просили за Вольфа, обращаясь к Тропическому центру. Ноль реакции. Вот это действительно причиняло боль ему, и мне от этого тоже было больно.