Оливер Сакс - Остров дальтоников

В 1905 году Стоупс была удостоена докторской степени в Лондонском университете, став самым молодым доктором наук в стране. В следующем году, работая над капитальным двухтомным трудом «Флора мелового периода» для Британского музея, она опубликовала книгу «Исследование о жизни растений для молодых людей», очаровательную книжку, свидетельство ее незаурядного литературного таланта и проникновения в сферу юношеского воображения, не говоря уже о познаниях в ботанике. Потом она продолжала публиковать научные статьи, а в 1910 году выпустила очередную популярную книгу «Древние растения». В то же самое время она вынашивала планы романтических новелл и стихотворений и в «Японском дневнике» придала пикантную литературную форму истории о своей неудачной любви к выдающемуся японскому ботанику.

К тому времени у Мари, помимо ботаники, появились и другие интересы. Стоупс пишет в газету «Таймс» письмо в поддержку суфражисток и проявляет все большее внимание к освобождению женщин – в сексуальном, профессиональном и политическом отношении. Начиная с 1914 года в течение нескольких лет, не порывая с палеоботаникой, Стоупс пишет на тему любви и сексуальности. Она была первой, кто описал половой акт по существу, с той ясностью и дотошностью, с какими она описывала оплодотворение семяпочек саговника. Правда, в ее описании акта любви чувствуется нежность, предвосхитившая романы Д. Г. Лоуренса. Книги Стоупс «Супружеская любовь» (1918), «Письмо работающей матери» (1919) и «Светлое материнство» (1920) были в то время невероятно популярны; никто до Стоупс не говорил об этом так самобытно и авторитетно.

Позже Стоупс познакомилась с Маргарет Сэнджер, крупным американским первопроходцем в контроле рождаемости. Стоупс становится ярой защитницей Сэнджер в Англии. Книга «Контрацепция: теория, история и практика» была опубликована в 1923 году, после чего в Лондоне и других городах Англии были открыты клиники Мари Стоупс. Ее голос, выступления потеряли былую популярность после Второй мировой войны, а имя, которое когда-то было у всех на устах, было практически забыто. Тем не менее даже в преклонном возрасте она не забывала о своем интересе к палеоботанике и часто говорила, что леса каменноугольного периода были и остались ее первой любовью.

86Идеи Коперника, совершившие настоящую революцию в науке шестнадцатого и семнадцатого веков, с их открытием непомерной огромности космоса нанесли сильнейший удар по ощущению человека, воображавшего себя прежде центром вселенной. Никто не выразил это так горько, как Паскаль: «Весь видимый мир оказался всего лишь крошечным пятнышком». Он же сетовал на то, что человек «теперь потерялся в самом отдаленном углу Природы», «оказался запертым в микроскопической клетке, где нашел свое истинное место». Кеплер говорил о «потаенном и скрытом страхе», чувстве потерянности в «бесконечности» космоса.

Восемнадцатый век с его повышенным интересом к минералам, окаменелостям и геологическим процессам радикально изменил человеческое чувство времени (как об этом говорили Росси, Гулд и МакФи). Эволюционное время, геологическое время, глубинное время – все эти понятия дались человечеству очень нелегко, а будучи усвоенными, продолжали вызывать страх и сопротивление.

Было очень комфортно думать, будто Земля была создана для человека, и ее история – его ровесница, будто прошлое измеряется обычными человеческими мерками и до первого человека можно отсчитать всего лишь несколько поколений. Но теперь библейскую хронологию пришлось расширить, ввести в нее понятие эры. Так, в то время как архиепископ Ушер высчитал, что мир был сотворен в 4004 году до нашей эры, Бюффон ввел в науку светский взгляд на природу, утверждая, что человек появился лишь в последнюю из семи эпох истории Земли, и объявил беспрецедентный возраст Земли – семьдесят пять тысяч лет. В частных беседах он умножал этот срок на сорок – в его рукописях возраст нашей планеты определялся в три миллиона лет. Он сознательно его уменьшил, потому что (как замечает Росси) чувствовал, что большее число будет недоступно пониманию современников, внушит им страх перед «темной бездной» времен. Меньше чем через пятьдесят лет Плейфейр написал о том, что глядя на древние геологические напластования, «он испытывает головокружение от взгляда в бездонную пропасть времени».

Когда Кант в 1755 году опубликовал «Теорию неба», где нашел отражение его взгляд на развитие и образование туманностей, он провидел, что «миллионы лет и столетий были потребны» для того, чтобы вселенная пришла в свое нынешнее состояние, и считал творение вечным и имманентным Вселенной. Этим, выражаясь словами Бюффона, «десница Божья» была исключена из космологии, и возраст вселенной сразу гигантски увеличился. «Люди во времена Гука располагали прошлым длительностью шесть тысяч лет, – писал по этому поводу Росси, – но во времена Канта они сознавали, что прошлое длилось миллионы лет».